24 июля 1927 года умер классик японской литературы Рюноскэ Акутагава.
«Например, монах не мог самостоятельно принимать пищу. Если он ел без посторонней помощи, кончик носа погружался в чашку с едой. Поэтому во время трапез монаху приходилось сажать за столик напротив себя одного из учеников, с тем чтобы тот поддерживал нос при помощи специальной дощечки шириною в сун и длиной в два сяку».
Это цитата из новеллы Акутагавы «Нос». Где нос, там непременно гротеск. Почему? Да потому, что нос — физиологический гротеск. Все ладно в человеке. В состоянии покоя члены не топорщатся, не торчат. Уши – и те, как правило, не сторонятся черепа. Но представим себе тело в проекции сбоку. Даже если нос не римлянин, не еврей, а так, носик-курносик, носик-пуговка, то все равно он выпирает, топырится, высовывается из тела, словно собирается задать деру. Но это не все. Гротеск — от итальянского grotta (пещера). И действительно, нос, если глядеть на него снизу, представляет собой грот, пещеру. А если вновь взглянуть сбоку — то пещеру, вывернутую наизнанку. Вот почему у истинных реалистов нос-персонаж живет исключительно гротескной жизнью.
«Он взволнованно схватился за нос. То, чего коснулась его рука, не было вчерашним коротким носом. Это был его прежний длинный нос пяти-шести сун в длину, свисающий через губу ниже подбородка».
