Монолог об эпидемии и стихи из цикла «Иммунный ответ» Игоря Померанцева читает автор.
Запись сделана для проекта «Ризома», его кураторы Владимир Друк, Илья Кукулин и Мария Майофис. Передачу ведет Илья Кукулин.
стихи из цикла “Иммунный ответ”
* * *
Cеньор Помаранчиа?
Да, богадельня.
У нас просто катастрофа: мы разорены.
выжили только две столетние карги.
Но мы-то банкроты!
А ведь была очередь,
да рассосалась
Да, мы в Нижнем Бергамо.
Вы здесь бывали? Чудно.
Нет, простите, интервью не дам.
Я же не циник, я – прагматик.
Но если скажу правду,
меня сочтут циником.
Хорошо, приезжайте.
Да хоть на всю оставшуюся.
Как раз глициния расцвела.
Вас ждёт лучшая,
самая лучшая комната
с видом на Верхнее Бергамо.
* * *
Это как в романах Ф.М. Достоевского
т.е. как в жизни.
Действующие лица действуют,
мебель стоит,
огонь в камине полыхает.
Но где-то под потолком
на заднем плане покачивается
шаровая молния,
невинная, как воздушный шарик.
Словно чего-то ждёт,
приглядывается,
строит планы.
А лицам всё пофуй:
глазами сверкают, руками машут,
в крике заходятся.
Ну прямо как в жизни,
но не нашей.
А чьей?
* * *
Да, в добрые времена
в жертву приносили детей и красавиц.
Как это мудро!
Жертвовать надо будущим,
иначе грош цена этой жертве!
А в наши недобрые
пришли за нами.
Они что, думают
боги ослепли,
впали в детство,
подружились с Альцгеймером?
Вот стоим на жертвеннике:
дрожим, хрипим, пукаем.
Ну кому мы такие нужны?
* * *
В общем, у нас здесь неплохо.
Боксы прозрачные, песок меняют.
Я сюда попала из приюта, и очень даже рада.
Корм здесь куда лучше: орехи, зёрнышки, горох.
Я накинулась и сразу обосралась.
Так смердело, хоть мордочку зажимай.
Работа тоже интересная: тестировать лекарства.
В соседнем отделе вивисекции, по слухам, просто ад.
Иногда заходят люди с улицы.
Был художник, рисовал итальянскую мышь.
Они что-то кричали на флорентийском диалекте.
Я поняла слова «грызи время», «ты - пульс смерти»
и имя «Микеланджело».
Да, поругались насмерть.
Ещё есть шведская мышь, но она язык проглотила.
От ужаса? Да, кормят хорошо.
Ко мне утром приходил лаборант,
сказал по-английски «Cervical dislocation».
Английскаая мышь мне после объяснила:
«Ну всё, будут ломать нам позвонки».
Но я не унываю.
В приюте и не такое случалось.
* * *
Коммунисты в чешском парламенте
голосуют за продление чрезвычайного положения.
Ясно почему: среди членов партии много стариков,
и среди их избирателей тоже.
Ну и жизнь. Всегда презирал их.
И вот теперь товарищ Ковид
сбил нас в одну кучу.
Хоть вешайся!
* * *
По касательной кое-что проясняется.
Биоэтик напомнила
(вы знали про такую профессию?),
что пьяницам трансплантацию печени
часто отодвигают ради не-пьяниц.
Мол, пьяницы сами виноваты,
цирроз у них наживной.
Ну да, виноваты.
Но очередь - достижение цивилизации,
разве не так?
Они же занимали, стояли (лежали).
Ладно, сами пусть разбираются.
При чём здесь я?
* * *
Коллаборанты встречают победителей цветами,
улыбками, ключами от города.
У них всё готово: аплодисменты,
бургомистр, секретарь горкома,
вольнодумец, респираторные маски.
Даже проститутки немедленно переходят
на язык победителей.
Вот и теперь: «Нет никакого вируса,
это всё Дрейфус, Бейлис,
медиамагнаты!».
Правда, проститутки в замешательстве:
какой язык учить? Китайский?
Но какой диалект? Северный?
Уханьский?
* * *
Дышим чахлой грудью, бродим аллеями,
парками, набережными.
Ломаем цветущую сирень, черёмуху.
Маску можно приспустить на подбородок.
Да, поэты правы:
ночь обольстительна, соловьи – безумны.
Но в восемь утра
начнётся комендантский час,
и город будет давиться от кашля.
От восьми до восьми
при свете солнца
по аллеям, паркам, набережным
расхаживают патрули в противогазах.
Документов не спрашивают:
не у кого.
И единственный человек,
кто дерзко выходит из дома: я,
человек-невидимка.
На фото: Кадр из фильма «Время истекло» (режиссер Лидия Стародубцева)
