Тут есть лошади — сценки с лошадьми, портреты и сложные сюжетные истории — как символ и нас самих, и времени. И все «Райские наслаждения» (которые не означают наслаждение буквальное, это не искусство допустим, 17 века, когда картине изображена дама, нагая в верхней части, ниже пояса задрапированная, в руках у нее (допустим) лук и стрелы,  на лице —  выражение сладкой истомы, будто она испытывает величайшее наслаждение в своей жизни, а не убивать собралась, — как символ мечты. Художники Алексей Аполлонов и Антон Тарасюк сошлись в одном выставочном пространстве, на выставке «Диалог поколений». О своем диалоге (лошадях и наслаждении) —  художники рассказали Киев Дейли.

Антон Тарасюк…

С чего началась эта выставка, Антон?

― Я работал с платформой Spilne Art, которую организовывала Наталья Ткаченко. Мы говорили с ней о том, что было бы неплохо устроить диалог поколений, показать, как происходит влияние старших художников на младших и формируется диалог в украинском искусстве. Эта выставка будет началом длительного проекта с множеством других художников.

А какая у вас с Алексеем Аполлоновым разница в возрасте?

― Наверное, лет 15.

Он 1962 года рождения.

― Я 1986-го.

Точно, поколение.

― Этот проект не случайно так назван: в нем будет выдержанное возрастное пересечение. Для меня это все-таки грань, наблюдая за которой мы можем сделать срез происходящего в развитии арта в Украине.

Что вас привлекает в художнике Алексее Аполлоновом?

― Мне нравится его спокойствие. Сейчас он… угомонился. Это пример того, что человек просто делает свое дело и не рвет себя ни на что.

А когда рвал? Когда были «Инфанты»?

― Думаю, да. После «Инфант», мне кажется, он стал намного спокойней – отшельник, который занимается своим развитием, и, по большому счету, не обращает внимания на происходящее вокруг. В Алексее  меня это очень привлекает.

Что вы могли бы отметить, наблюдая за Аполлоновым? Какие магистральные темы его интересуют сейчас?

― Мне кажется, он смотрит постоянно в прошлое и проводит параллели с известными художниками-мастерами. Это, наверное, его диалог.

Но его же циклы «Карпаты», «Спортсмены», «Современные девушки» ― постмодернизм практически. Реакция на реакцию?

― Думаю,  не постмодернизм, а именно что реакция на реакцию. Все-таки постмодернизм – то, что мне немножко непонятно, а реакция на реакцию – то, что делает Лёша.

Каким образом ваши работы будут вступать в диалог с его работами?

― Да. Задача и была: вступить в диалог с Алексеем и увидеть, что получится. В его простоте есть определенная  сложность. Я думаю, что у нас с ним этот диалог сложится  вполне гармонично.

О вас:  с чем Антон Тарасюк вступает в новую выставку. О чем ваша сольная партия?

― Я не стал отступать от того, что давно развиваю. Это в очередной раз мои аллегории (лошади—состояние—люди). Я хочу предоставить все решения об увиденным зрителям. Но если коротко, это метафора: люди –  это лошади, или наоборот. Моей задачей было создать сюжет: где-то – напряжение, где-то – легкость, передать аллегорическое высказывание. Я не хочу вкладывать в свои работы точное прочтение смысла. Мне больше важно услышать то, что увидят в них люди и насколько у меня сложится диалог со зрителем (в плане аллегорического сказания).

Мы рассмотрииваем холсты. Но я не заметила графику. То, что вижу ― очень-очень нежное. 

― Это работы последнего месяца, которые будут вывешены тоже. В этих работах я открыл для себя тонкие отношения, это скорее — рассматривание самого себя. 

По вашему мнению, лошади ― это лучшие люди?

― Да. У меня есть работы «Спокойствие», «Непокорный», «Шамбала» Шамбала – вроде бы миф, но люди так давно охотятся за этим мифом. И тут все человеческое: тот же поиск, желание чего-то нового, космического, вечности, смелости. Все-таки «Шамбала» – о нашем мире и людях, которые постоянно чего-то ищут.

Я хотела бы обсудить с вами работы, которые мы увидим на выставке. «Купальщицы» ― это же цитата, прием Аполлонова!

― Тут тоже происходит диалог. Кстати, это последняя моя работа. Я ее не обдумывал. Но по факту  попал в своего любимого художника. Я смотрю и понимаю: и по высказыванию, и по тому, что Лёша делает – «Купальщицы» — то, что нужно.

«Монахиня». В ней, по идее, должна быть аскеза, а мы видим котика.

― Здесь скорее переданы ее растерянность, неуверенность. Я подчеркиваю утерю монашества, которое было аскетичным. А  сейчас во все проникает влияние внешнего мира: позволяется милашность, самолюбование, привязанность. Монахиня гладит кота рукой. Это не обличение, это правда.

Я не могу сказать, что это плохо. По-моему мнению, это происходит потому, что нет попытки найти Бога в себе, разобраться со своей страстностью, греховностью, опыте. И люди, которые призвали себя на служение и уединение, впадают в уныние. Они не пытаются убежать от реальности, от себя, от того, что делают. Мне кажется, это происходит из-за недостаточно серьезного отношения к тому пути, который был выбран. Это — неуверенность в себе.

Продолжаем рассматривать холсты.

Очень нежная, яркая, счастливая семья, за ней — всадники. Не «Апокалипсис». 

― Согласен. Я называю ее «Всадники апокалипсиса», хотя здесь все происходящее выглядит спокойным.

Мирно, нет тревоги.

― Здесь нет напряжения. Мне кажется, что все будет происходить не так, как мы ожидаем:  все будут просто жизнь свои жизни:  решать повседневные задачи, с чем-о бороться, чем-то наслаждаться. И вполне возможно, что все даже и не заметят: все Всадники прискакали,  чаша уже пролита,  все — свершилось.

Вот это, вот это ― невероятная красота, рифма к Пешеходному мосту Аполлонова. Да, у него — другой мост, и там сочетание синего и зеленого яркого.

― Я вспомнил эту работу Алексея. У меня с моим мостом было другое:  скорее это был выплеск. Мне, по сути, Алик (организатор выставок Алик Журавлев) скинул фотографию и я взял полотно и начал делать. То есть эта работа не продумана, была поставлена задача: желтая вода, красное небо. А там уже как кисть ложилась, как руки работали – все само.

Следующая работа, «Вожак». На ней кстати, сразу несколько претендентов на роль вожака: силуэт, эта неоновая лошадка и этот отдельно скачущий… Снова упражнение для зрителя?

― Да. Это общество, в котором что-то происходит.

Очень нежная работа. Это свидание?

― «Диалог». Так должен происходить диалог: с каким-то осязаемым вниманием, вдумчивостью, пониманием и прочим человеческим. Но вот небо тут – попытка создать напряжение. При этом диалог состоялся, и произошел очень спокойно.

Он должен вызывать тревожные чувства, должен вызывать сочувствие, он —  сияющая фигура и при этом окружен черным контуром, как у икон.

― Об этом я не думал, кстати. Это те вещи, о которых я говорю, делаю на подсознании и, может быть, изначально до конца не продумываю, создаю свои состояния и виденье. Вроде бы тут есть непокорность, но есть и смирение.

Аполлонов успокоился, и можно сказать, что  Антон Тарасюк ― тоже?

― Надеюсь.

vs … Аполлонов

Алексей, расскажите о новой выставке.

― Это идея Антона. Я думаю, что он уже дал исчерпывающий ответ на этот вопрос. Мне было интересно  и молодежи я не отказываю.

В своем поле «диалога» я ничем не отвечал. У меня уже была одна прошлогодняя серия. В этом году у меня новая —  серия  «Райских наслаждений». Эта выставка не была запланированной, мы ее не готовили полгода, так что на этой импровизации я выступаю вот таким образом.

Не готовили?

― Это скорее экспромт. Поэтому мы решили, что каждый выставит свое, последние работы. У Антона последними были лошадки. У меня два года не было выставок.

У всех был карантин, никто не выставлялся.

― У мен композиций несколько: «Лебединое озеро», «Земляничная поляна» — это рабочее название. Когда будет персональная выставка, —  надеюсь, что будет, — в этом или следующем году, эти работы войдут, в несколько серий. Так что мое участие в этом «Диалоге» можно назвать анонсом будущей выставки. Будем считать, что это выход из локдауна.

Тогда  можно чуть подробнее? «Райские наслаждения»

― Это история, связанная с локдауном  — ты сидишь дома. Где они все, эти райские наслаждения? Целый год все  о них мечтали. Поэтому такая мысль на слуху, на виду. Все мы мечтаем хорошо поработать и хорошо отдохнуть. А локдаун – время, когда ты связан ограничениями, а не обязательствами.

А эта ситуация расслабляет?

― Да. Когда ты знаешь, что у тебя впереди две выставки и тебе надо работать, это мобилизует. С одной стороны, локдаун – это когда ты немного переводишь дух, а с другой – плохо, потому что мобилизация необходима, особенно художнику.

Алексей, какая история последует за «Земляничной поляной», если заглянуть в нее как в портал?

― Я-то знаю, что за ней будет, но хочется сохранить интригу. Я еще не сделал эту серию, но уже знаю, что будет за ней – «Изгнание из Рая».

То есть «Сад райских наслаждений», а потом – «Изгнание».

Смотрим на лебедей.

― Это «Лебединое озеро», — объясняет Алексей. Тут три «Лебединых озера» у меня получилось.

Это «Лебединое озеро», которое балет или просто лебединое озеро?

― Это реальная история. В прошлом году удалось отдохнуть на каком-то минеральном источнике. На самом деле все смешалось. Все равно это какая-то гибридная серия, из нескольких составляющих: какая-то часть реальна, какие-то темы следует за нами из прошлого, одна за другой). Так и «Земляничная поляна», и «Купальщицы», и «Наслаждения».

В диалоге участвовала Вика Федорина

• Что: выставка «Діалог поколінь: Олексій Аполлонов vs Антон Тарасюк»
• Где: коворкинг Peremoga, ул. Ярославов Вал, 15, 5 этаж
• Когда: до 19 сентября