Первого февраля в кинотеатре «Лира» начался проект «Nova Opera на большом экране», каждые две недели по пятницам можно увидеть все шесть современных опер в постановке Влада Троицкого. Ретроспективу открыла опера «Кориолан», с нее и началось история Nova Opera — с прекрасными композиторами и солистами, большой палитрой тембров, и сложных гармоний, и сочетаний (авангард и рок, григорианский хорал и трип-хоп, необарокко и фольклорные импровизации).
Главное открытие «Кориолана» (и «Новой оперы») — Марьяна Головко. Она не просто сыграла одну из ролей, она соавтор Шекспира и Троицкого — «сочинила» своей героине возможность быть на сцене дольше одной реплики, и спела от ее имени украинскую колыбельную, антивоенную ирландскую песню, сирийский церковный напев и 36-й сонет Шекспира. Kyiv Daily поговорил с певицей между «Кориоланом» и показом оперы IYOV.
Начало сотрудничества с Nova Оpera
В проект Nova Opera я попала чудесным образом, я не должна бы была в нем быть, потому что я — человек консонанса, романса. В этом проекте я была поп-сегментом. Там, где всем хотелось устроить диссонирующий кластер, прозвучать разрушительно — мне хотелось баллад и нежных музыкальных отрезков.
Было так: мне позвонила моя коллега, клависинистка Юлия Ваш, сказала, что ищут сопрано в проект Влада Троицкого. Я была абсолютно незнакома с творчеством Троицкого, была воспитана на другой музыке, интересовалась совершенно другими культурными мероприятиями Киева.
Но Юля сказала, что это опера. «Господи, спасибо!», — подумала я. Я так хотела, чтобы природа моего голоса была наконец-то востребована. Ломиться в Оперный желания у меня нет, для того, чтобы что-то изменить Оперном, я слаба не голосом, но характером. Так вот, оказывается, есть опера, в которую меня зовут, я сейчас как приду, как «спою», и жизнь заиграет новыми красками.
И вот я попадаю в безупречное атмосферное место, театр «Дах», слушаю обсуждение. И понимаю, что все происходящее мало походит на оперу. Но все уже определились с тем, что для постановки будет взят «Кориолан» Шекспира.
Я не стала делать вид, что уже три раза читала «Кориолан», просто спросила, что мне надо делать. Влад обернулся ко мне: «народным голосом можешь»?
Я расстроилась — я-то пришла петь оперу. Но, я спела, народным голосом.
И началось время, которое я вспоминаю с восторгом. Я прочитала «Кориолан», поняла, что дело плохо, роли мне не достанется. У жены почти нет реплик, она говорит от силы две фразы!
Нет, я не планировала на себя перетягивать условное одеяло. Просто я безобразно активная, если мне что-то нравится, я фонтанирую идеями, и этот фонтан может забрызгать все пространство вокруг. Пока все тушевались, думали, стеснялись…. я предлагала одно, другое, третье.
Потом наступил момент, когда мы застряли. Проблема была в том, что у нас не было выстроенной гармонии. Когда мы показали свои зарисовки к «Кориолану» на «Гогольфесте», оказалось что это традиционный, медитативный перформанс в стиле Влада Троицкого. И тут Влад пригласил гениального композитора Антона Байбакова.
К его приходу у нас было готово несколько мизансцен, связанных действиями главных героев. Была важна задача — слить эти куски. Антон объединил их идеальным образом, зацементировал. «Кориолан» без Антона невозможен. Можно заменить вокалистов, — лучше или хуже, кто-то споет наши партии. Без Байбакова это будет другой спектакль.
Самый сильный ход Антона на мой взгляд — это классный номер «Наші голоси, тільки попроси». Абсолютно ведь предвыборный номер.
У песни Drums and guns / Johnny I Hardly Knew Ye есть свой иконостас исполнителей, ее в «Кариолане» поет моя героиня, Виргилия. У этого есть своя история. Я сотрудничала с киевской репетиционной базой. Называлась она «Репа», находилась в подвале Киево-Могилянской академии. Там репетировали все, все музыканты города Киева. Как-то на репетицию пришел мой знакомый Даня Макбет: «Я знаю лучшую песню на Земле!» — «Чувак, не существует лучшей песни на Земле». И он поставил эту песню в исполнении Бенджамина Люксона. Я оцепенела, онемела, и в какой-то миг подумала, что слушаю лучшую песню на Земле. Я ее выучила, спела. И у меня появилась мечта ее исполнить. Ну где? Не на свадьбе же ее петь. Не на корпоративе. Прошло два года. На репетиции «Кориолана», когда нам надо было придумать, что петь жене Кая Марция, я предложила ее.
За возможность ее спеть я готова до конца жизни поливать цветы Владу Троицкому.
И все равно, несмотря на все прекрасное что происходило, — я не говорила этого никогда, — я боялась, что под маской современного искусства мы что-то впариваем людям, что это продукт «не того сорта». И я в этом участвую.
И только увидев «Кориолан» на большом экране, я поняла: это не так. Во-первых, я увидела картинку целиком: «Кориолан» — это труд многих людей, мы работаем сообща, как часы, красиво.
Я поняла, что меня сковывало: я все время ждала, когда наступит «сложное». Верди писал сложно, Вивальди писал сложно — там спеть ничего нельзя без труда. А мне все давалось очень легко, мне не надо было корпеть над материалом. Но кстати необходимость «корпеть» появилось, позже.
«Кориолан» — самое трогательное произведение «Новой оперы». «Иов» — самое гениальное. Опера «Иов» крепла постепенно, но к сегодняшнему дню она в десятке лучших опер мира. А «Кориолан» — это опера, в которой повезло мне.
Не опера
Главная роль в начинании «Клуб благородных певиц» принадлежит моему отцу — он писал сценарии. Мне очень повезло с родителями. Мой отец — человек высочайшей эрудиции. Несмотря на то, что он финансист, и написал несколько законов по фондовому рынку, он еще и музыкант. В каждой клетке его организма спрятан небольшой граммофон. Мало любить музыку — он музыку знает. Он видит ее, как на карте. И я решила использовать его мозги. В чем был смысл этой программы? Узнать побольше! Это самообразование! Мама рассказывала про своего учителя физики, который говорил: «так хорошо объяснял, что аж сам понял».
В современной музыке меня пугает ее количество. Меня пугает отсутствие такого фактора, который был у нас раньше: ты услышал музыку и шанс услышать ее второй раз у тебя — призрачный. У тебя нет интернета, и ты надеешься, что исполнитель приедет в Киев и споет эту песню, и ты услышишь ее еще раз. А не в сто первый. Мне этого очень не хватает. И я ушла в тишину.
«Что я хочу петь?»
Моя беда в многожанровости: я очень люблю джаз. Я люблю фанк. Я слишком много всего люблю, и не могу себе представить это: быть только оперной певицей. Мне важен шанс на ошибку. Я должна позволить себе ошибиться — и вообще, что такое ошибка в музыке? В музыке нет ошибок.
Так сложилось, что я практически ничего не искала сама. Это не так, что я жду, когда меня пригласят. Просто открывается дверь, мне протягивают руку и говорят: «хочешь»? Я задаю себе вопрос — хочу или нет, — и иду. Пока меня не приглашали участвовать в барочных оперных проектах, мне было бы интересно поработать с Open Opera. Мне было бы интересно и с умным «Ухом» поработать.
Что я хотела бы петь? Это самый важный и сложный вопрос моей жизни. Я здорово и с удовольствием исполняю чужую музыку.
Но есть — моя музыка. Я ее пишу, и она очень странная. Это детские песни. Это музыка в стиле Таривердиева, он вообще мне очень близок, наверное, следующий проект будет моно-опера «Ожидание».
Моя музыка — это электронные зарисовки, трип-хоповые, психоделичные, дисонансно-корявые. После работы с Nova Оpera у меня, вероятно, сменилась музыкальная парадигма, и меня вдохновляет все необычное, сложное, странное. И еще джаз. А еще барокко!
Надеюсь, что Господь услышит о моих метаниях и направит мой фонтан не в разные стороны, а в одну — чтобы я сама себе ответила на вопрос «что я хочу петь». До этого я отвечала на другой: «с кем я хочу петь» — и мне везло, я пела с лучшими музыкантами Киева. Кстати, всегда случайно. И даже недавно — я все время хотела петь с оркестрами, но как же это было устроить? И вот — меценатский проект Марии Дидковской, концерты в парке Шевченко, и мало того, что я их веду — я еще и пою с каждым оркестром!
Благодарности
Я благодарна жизни за то, что все в ней сложилось так, как сложилось. Я благодарна за то, что я не попала в Консерваторию. Сегодня я сняла бы шляпу перед каждым профессором, который не позволил этому случиться.
Я благодарна Нархозу, и тем компаниям, в которых я много и честно работала. Я была корпоративная крыса в самых ее лучших традициях — в костюме, с машиной в кредит и спортзалом. Я очень скучаю по корпоративной жизни: там была стабильность. Там была пятница! И суббота с воскресеньем!
Пела я исключительно дома, занималась вокалом как хобби, на конкурсы ездила исключительно за свой счет. Все это время во мне сидела мысль: моя судьба не может сложиться просто так, и что я — особенная. В этом стыдно и неловко признаваться публично, — ты же не будешь говорить окружающим: «я особенная».
Я благодарна своему учителю, у меня было много учителей, но вокально меня готовила Надежда Павловна Куделя, народная артистка Украины, колоратурное сопрано, у нас похожие голоса. Я слушала ее, и училась. Она первая, кто в меня поверил. Моим музыкальным учителем стал мой коллега, мы с ним десять лет вместе, в дуэте — голос, гитара, Валерий Кошман. Он научил меня всему, и сделал из меня (в вокале) универсального солдата.
Я рада произнести это: я благодарна тому, что все происходило именно так.
Расписание показов:
- 1 марта, 19:00 – опера-цирк Babylon
- 15 марта, 19:00 – опера-балет «ARK. ковчег »
- 29 марта, 19:00 – Литургия «Бруклинская месса»
- 5 апреля, 19:00 – опера «AEROPHONIA» и просмотр документального фильма о ее создании.
Все просмотры опер в «Лире», Большая Житомирская, 40, в 19:00
