В залах Хлебни Софии Киевской открылась выставка «Катарсис», объединяющая трех художников — представителя барокко и позднего рококо Иоганна Георга Пинзеля, его ученика Франциска Олендского и современного киевского художника Александра Животкова.
Как оказалось возможным объединение художников из разных эпох и о выставочной программе фестиваля «Букет» в этом году Kyiv Daily рассказала куратор выставки Татьяна Волошина.
Как Барокко, катарсис, Животков и Пинзель соединяется с «Букетом», музыкой и видеоинсталляцией?
― В этом году тема Фестиваля «Букет» – время. Об этом я узнала уже после того, как мы начали готовиться к выставке. Эта величина всегда присутствует в диалоге с Животковым. Мы начали делать это еще в Харькове, в Музее археологии при Харьковском национальном университете имени В.Н. Каразинамы делали выставку Keep the Roots («Держись корней»), где очень скромно рядом с Животковым поместили объекты и предметы из Харьковского музея археологии, — нам предоставили катакомбную культуру, две небольшие витрины, которые неплохо вошли в атмосферу искусства Животкова. В его искусстве все естественно работает и перекликается с архаикой. Тогда эти музейные предметы помогли неподготовленному зрителю, незнакомому с искусством Животкова, дало ключ к его пониманию, расшифровке.
С Пинзелем немного другая история… На выставке в Хлебне будут не только две скульптуры Пинзеля, но и три работы Франциска Олендского, мастера позднебарочной сакральной скульптуры, из Львова, из запасников. Их в Киеве еще ни разу не показывали. Эти три мастера разъединены огромным промежутком времени, сознания и логики, это совсем разные виды искусства – барочные скульптуры и современный художник, который родился и после модернизма, и после постмодернизма. Это кардинально разные парадигмы, но условно они соединены общим медиумом – деревом. Потому что Барокко известно своим экспрессивным деревом, полихромным, сияющим, золотым, впечатляющим, экстатичным. Дерево Животкова более рельефное, внутреннее, инсайдерское. Тоже экспрессивное, но все же экспрессивное по-другому.
Мне кажется, что раз на этом контрасте все будет интересно смотреться – и тут, собственно, подходим к вопросу катарсиса. Сейчас это довольно актуально: мы живем в сложное время. Катарсис – это чувство, которое помогает пережить какие-то сложные жизненные моменты. В древнегреческой драме все переживали смерть главного героя. Когда переживаешь смерть героя, переживаешь маленькую смерть, испытываешь катарсис, можешь выйти за пределы себя, посмотреть на свою жизнь со стороны, освободиться и жить дальше. В истории культуры есть несколько видов катарсиса: катарсис пафоса и катарсис рефлексии. Собственно, барочная культура – это катарсис пафоса. Когда я училась в Академии, Людмила Семеновна Миляева читала курс, посвященный Барокко. Катарсис на этом курсе был главным словом. Мы должны были его писать большими буквами в конспекте, потому что это одна из основных эмоций барокко. Цель катарсиса – заставить человека, который входит в храм, пережить шок от культуры, испытать духовный (религиозный) катарсис и вознестись на небеса. Иконостас Святой Терезы этому прекрасное подтверждение.
Так вот Животков – это катарсис рефлексии. То есть, не яркое, но более глубокое, психологически сложное переживание. Он спокоен, не так эмоционален. Животков и Пинзель — это две грани сакрального опыта. Я чувствую, что мы на нашей выставке предлагаем два катарсиса по цене одного.
И, конечно, катарсис — это тема, с которой работают эти художники. У Пинзеля это сакральное искусство. Животков всегда обращается к теме Библии, текстам Эклезиаста, образам, похожим на иконы, которые в нашем сознании перекликаются с пространством храма.
Как это будет соединяться с музыкой современного композитора Антона Дегтярева?
― Для меня это тоже будет сюрпризом. Я знаю Антона, и доверяю ему. Детский хор «Щедрик» – один из самых лучших детских хоров. Уверена, что в музыкальном плане все будет круто. Наша выставка открывается раньше, чем фестиваль «Букет», и будет длиться до февраля.
Сложившаяся функция Фестиваля ― дарить подарки городу, возможность прийти и смотреть на Пинзеля, Олендского и Животкова — это подарок. Но как они все (плюс катарсис) сочетаются с Софией?
― Собственно, Хлебня и входная башня Софии – это украинское барокко. Сама архитектура подсказывает нам этот диалог. В Хлебне очень интересные залы. Они достаточно нетипичны для классических выставочных: много окон, высокие потолки с покатыми сводами. И сама архитектоника, и сакральное пространство Софии Киевской настраивают восприятие на определенный лад.
Татьяна, вы программу «Букета» уже понимаете? На что обязательно пойдете?
― Сто процентов пойду на Ави Авиталя. И на Хейнали пойду обязательно.
Текст: Вика Федорина
