В Национальном художественном музее Украины в рамках выставочной программы «Клетка» представили персональную выставку «Флоріан Юр’єв. MODUS COLORIS SINTEZ». 

«Клетка» — это параллельная выставочная программа,  цель которой — комплексное исследование творчества малоизвестных художников второй половины ХХ века. А Флориан Юрьев, имя которого в последние годы на слуху, в основном, как архитектора, автора проекта знаменитой киевской «тарелки» — здания бывшего Института кибернетики, — один из самых загадочных авторов в истории украинского искусства советского периода. Художник, автор «цветовой» теории музыки и поэзии, поэт, преподаватель, музыкант-исполнитель и, наконец, скрипичных дел мастер – и даже автор первого, как он сам любит подчеркнуть, в мире видеоклипа, в последние годы часто присутствует на выставках неофициального искусства СССР всего несколькими картинами. 

Эта попытка комплексного осмысления его творчества в НХМУ – фактически, первая.

В начале 2000-х киевские газеты много писали про «дуэль» киевского скрипичных дел мастера Флориана Юрьева  с самим Гварнери. По словам Юрьева, созданная им металлическая скрипка (мастер, кажется, назвал ее «Флорианом») по звучанию превосходила саму знаменитую Сannone, «Пушку» Джузеппе Гварнери, на которой играл Паганини. «Пушка» в 2002-м году и вправду приезжала в Украину – и даже побывала в руках у Юрьева, о чем сохранились газетные свидетельства. А сведений про железного «Флориана» я, когда писала этот текст, – не обнаружила. Был «Флориан»? Не был?…

Увы, не сохранилась в моем личном архиве и запись нашего многочасового разговора тех лет с Юрьевым. Увлекшись рассказом про свою жизнь, Флориан Юрьевич долго, в красках, рассказывал мне, в частности, о том, как КГБ принудил его, специалиста по цвету (это еще одна сфера интересов и  приложения сил этого удивительнейшего человека — больше 20 лет он читал курс «Художественное цветовосприятие» полиграфистам) работать на гигантском засекреченном подземном заводе. Находилось  это циклопическое сооружение, по его словам, где-то в Сибири, под слоем вечной мерзлоты: «Машины не ходят туда, бредут, спотыкаясь, олени».

Мысль о многоуровневой подземной шарашке меня, помню, возмутила. Я не поверила Флориану Юрьеву. Расшифрованное интервью отправилось в корзину. Зря. Верить, как  понимаю сейчас, надо было не Юрьеву – а в Юрьева. Его самого надо воспринимать как неисчерпаемый метатекст. А все его слова и поступки – как бесконечный ворк ин прогресс, рэдимейд магической реальности из осколков повседневной, будничной, банальной. 

Это непривычно. У нас даже Федир Тетяныч, легендарный Фрипулья, не опоэтизировал свою биографию «от и до» – ограничился тем, что стал Бесконечностью. Если проводить аналогию, то Юрьев – это не Великое Ничто, а миллион зеркал, которые отражают все проявления Бесконечности. Не без некоторого художественного преломления, разумеется. 

Кстати, историй Юрьева про самого Юрьева (его убедительных рассказов на любую тему) почти не сохранилось. За несколько часов поисков в интернете, кроме сайта (с выложенной «вокально-инструментальной сюитой «Река времен» в 25-ти частях») я нашла только пару текстов. Зато какие это рассказы! «Мой дед — тунгус — принадлежал к императорскому роду. Дело в том, что одна из династий китайских императоров была основана тунгусом. Мой дед как раз был одним из его потомков. Он тоже играл на скрипке, точнее, на ее восточном варианте — сямисене. Нижняя дека была сделана из… воздушного пузыря стерляди», — в 2004-м году художник сообщил это суперпопулярной тогда газете «Факты».

А вот, уже в 2006-м, его слова пересказывает малоизвестный альманах «Лебедь»: «В пятнадцатилетнем возрасте Флориан угодил в тюрьму за то, что порвал комсомольский билет. От морального (если не физического) уничтожения спасло умение рисовать: по памяти выводил портреты вождей, до того похожие, что зеки изумлялись, и мастерски делал наколки. Потом Юрьева определили в особое подразделение, где он, наверное, и сгинул бы бесславно, да «выручил»  энцефалитный клещ».

Что тут ложь, что – правда? Какая, в сущности, разница! Мы – свидетели креационистского акта, на наших глазах продолжается создание мира! Сейчас украинские киношники снимают документальный фильм про Флориана Юрьева. Возможно, благодаря им станет известно больше правдивых подробностей о годах жизни «человека Ренессанса», как окрестила Юрьева киевская пресса. Или, по крайней мере, камера зафиксирует его лучшие рассказы. 

Пока этого не случилось, мы  можем объективнее оценить художественное наследие Флориана Юрьева. Выставка «Modus Coloris Sintez» стала первой «персоналкой» автора, о котором «все говорят – но мало, кто видел», в Национальном художественном музее Украины.

Кураторской группе (в составе Дарины Якимовой, Алексея Быкова, Александра Бурлаки и Павла Величко) удалось невозможное. Экспозиция занимает крохотный «шахматный» зальчик на первом этаже «львиного» музея, и напротив лестницы на второй этаж разместились специально отстроенные для выставочного проекта макеты самых известных юрьевских зданий: тарелки, несколько напоминающей Дворец Национального конгресса Бразилии,  надземной части метро «Крещатик» и др. Но это, казалось бы, чисто символическое пространство прекрасно вместило рассказ о разных гранях творчества Юрьева-художника. Экспозиция включает и музыкальные инструменты как художественные произведения. И его программные произведения разных периодов. Отдельное внимание уделили бэкграунду. Подобно многим коллегам-шестидесятникам, Юрьев не обошелся без собственной «философии» со своим понятийным аппаратом. Фактически, любой материальный феномен, включая звуковые, он рассматривает в свете собственной колористической теории «ЦВЕТ – ОБРАЗ» (MODUS COLORIS). Любые свои творения, включая смычковые инструменты «новаторской конструкции» — не без намека на Спинозу, называет «модусами». «Свої колірні композиції він називає «модусами», наголошуючи на їхній «інструментальній» функції — як засобу осягнення твору, як шляху, що поєднує візуальні, символічні, комунікативні, емоційно-виразні складові. Однак його композиції, вже у після-радянський час залучені до великих ретроспективних виставок нефігуративного мистецтва в Україні, суттєво доповнювали їх, репрезентуючи особливий «науково-дослідний» шлях в осягненні колірних гармоній, яким усе життя йде майстер», — пишет исскуствовед Галина Скляренко. 

Юрьевская синестезия доходит до того, что и фонемы человеческой речи («буквы стихов»), и звуки мелодий («ноты») в картинах-партитурах превращаются в геометрические фигуры разных цветов. Так цвет и форма превращаются в новый «всемирный» язык – универсальнее даже эсперанто. А портреты «великих», а также просто современников, благодаря колористическим «радугам» напоминают поп- или же оп-арт. Картины Юрьева можно играть, как партитуры, если, конечно, знать его систему. А переданную им при помощи красок поэзию – слушать в качестве мелодии.

Подробнее об этом, а также о «цветомузыкальных» опытах Скрябина и цветоведении Гете, и прочих подобных крайне интересных вещах, зритель  узнает из отличного текстового сопровождения выставки. Единственное, чего не скажут ему авторы этих материалов – того, что, впервые собранные в достаточно представительном количестве, опусы Флориана Юрьева в разных жанрах неумолимо свидетельствуют: перед нами – прекрасный, но все-таки, дилетант в живописи. Но мы ведь уже с вами говорили: Юрьев хорош as is, в совокупности своих достоинств и недостатков.  А чтобы разглядеть в чудесах чудесное – надо просто изначально настроиться на чудо.

Текст: Анна Пароваткина

• Что: выставка «Флориан Юрьев. MODUS COLORIS SINTEZ»
• Когда: 25 января – 17 марта / вторник, среда, четверг, воскресенье с 10:00 до 18:00; пятница с 12:00 до 20:00; суббота с 11:00 до 19:00
• Где: Национальный художественный, ул. Грушевского, 6.