На открытии фестиваля высокой культуры «Букет» во внутреннем дворике Софии Киевской прошел концерт музыки Виктории Полевой.
Ретрофутуризм, помимо того, что стильный, еще и удобный — для психики. В реальности, которая меняется с пугающей быстротой, нужны надежные фундаменты. Идеальное будущее волнует человечество более или менее всегда — Киев как проект отлично ложится в эту схему. Судите сами: город, открытый апостолом для прекрасной будущей жизни; модная столица на границе первого и второго тысячелетий (отсюда и София Киевская, место действия нашего концерта); святыня кордоцентричности во времена Петра Могилы и Григория Сковороды; уютный советский республиканский мегаполис с прекрасными модернистскими и конструктивитскими зданиями, — инкубатор грядущего человека бесклассового общества.
Чем не место для ностальгической утопии? Ведь джентрификация устраивает далеко не всех; особенно людей среднего и старшего возраста, ностальгирующей по славным временам, когда не было хипстерских кофеен, андеграундных рейвов и новейших баталий левых и правых про мозаики и муралы.
Фестиваль «Букет» утопичен по своему духу и внешнему виду; конструкция сцены — словно космический корабль, приземлившийся в монастыре. Сам создатель фестиваля Евгений Уткин, кураторка Люба Морозова и артисты — посланники мирной и доброжелательной цивилизации, предупреждающей об угрозах суетливого и эгоистичного отношения. Символ фестиваля — пиктограмма букета, расцветающая на экранах виджеингом группы Blck Box , — напоминает «язык пришельцев» из фильма Дени Вильнева «Прибытие», в котором, как мы помним, добрые инопланетяне подарили ненасильственную оптику нехорошим злым землянам. Впечатление усиливают зависшие над публикой дроны для съемки.
Все замирают в ожидании — то ли дождя, то ли чуда. Со сцены звучат слова о возвращении Киеву статуса европейской культурной столицы и объединении различного вместо вечных склок. Лозунги, во многом наивные, показались бы недостаточно убедительными, если бы не публика: зрители с энтузиазмом поддерживают священнодействие, послушно надев предложенные дождевики, охотно аплодируя музыке даже после маленьких промежуточных частей.
Произведения Виктории Полевой звучали в исполнении оркестра «Виртуозы Киева» под руководством дирижера Владимира Сиренко при участии солистов — вокалистки Назгуль Шукаевой, скрипача Тараса Яропуда, вибрафониста Олега Пахомова, виолончелиста Юрия Погорецкого и пианистки Ирины Стародуб. Так, по крайней мере, программа выглядела на афише; в реальности же концерт строится вокруг двух полюсов — пьес для голоса с оркестром — жутковатого триллера Melting voice и искреннего светлого гимна “No man is an island”. Каждый выход на сцену Назгуль Шукаевой, помимо прочего — четкое световое решение; оркестр всегда одет в черное, Назгуль же меняет свет на тьму в цветах платьев и тьму на свет в музыке.
Певица с ее почти нечеловеческим тембральным богатством и неуловимой агогикой — сюрреалистична, взрывна, изменчива и потенциально опасна; музыка Полевой противопоставляет этому строгую высчитанность, узнаваемость и надежность стилистических опор. За счет этого различия вокальные номера в концерте превращаются в шоу почти эстрадного воздействия с элементами Sound_poetry , напоминая экспериментальный хип-хоп наподобие Saul Williams.
Конечно, была и другая музыка. Извечная проблема, волнующая концертных менеджеров классической музыки и ее сочинителей — как преодолеть инерцию ситуации набора пьес, “сборной солянки” или “братской могилы”, как это называли композиторы из всякого рода союзов и консерваторий. Виктория Полевая не хочет играть по старым правилам и в этот раз постаралась разрушить их “маргиналиями” — небольшими изящными инструментальными номерами, подводящими к большим пьесам или рассевающих их воздействие.
Большая часть музыки концерта строится на переоткрытой тональности, которую как только не называют — «постминимализмом», «новой простотой», «новой искренностью», «сакральным минимализмом» и еще десятками других наименований; сами композиторы, мягко говоря, не любят подобные определения, и Полевая тут не исключение. О возродившейся из пепла тональности хорошо сказал великий голландский минималист Симеон тен Хольт:
… в пьесе, написанной в тональной системе, мы всегда можем услышать подавленную память, беспокойную совесть, и желание ассоциироваться с использованием силы непривилегированной группой
… мои руки нащупывают нечто, что я не могу схватить своим умом: я верю в свои руки. Благодаря ним я ощупываю окружающую меня темноту и касаюсь реальности, которую я (персонификация этой реальности) переживаю только как клочок тумана, как ощущение.
Концертная звукорежиссура сглаживает и во многом прячет шероховатости, подробности, убирает телесный объем оркестрового звучания, из-за чего кажется, что слушаешь музыку в наушниках-вкладышах. Эта плоскостность и бедность создает неожиданные смыслы: диалог низкой шелестящей флейты и жужжащих дронов; эротично истекающий ревербацией звук струнных во вполне благозвучных, нежных оркестровых номерах — и потонувший в блестящем оркестровом саунддизайне экстремальный вокал Шукаевой в Melting voice. Почти студийная выверенность звука немного напоминает о другой работе Полевой — «ОНО».
Само пространство Софийского собора и влажная погода восполняет недостающий звуковой объем. В соборе есть колокольня — в музыке тоже: низкий раскачивающийся рояль в начале No man is an island для внимательно слушающих предугадыается длинными низкими звуками кларнета в Melting voice, особенно угрожающими в окружении хаотично мельтешащих голоса и струнных.
Музыку современных тональных композиторов часто упрекают в предсказуемости и драматургической бедности; не тут-то было. Полевая решает проблему удержания внимания неожиданными и элегантными окончаниями и переключениями, напоминая о самых радикальных по форме вещах Шумана типа «Бабочек». Этот калейдоскоп воспринимается особенно свежо с оглядкой на привычные для опытных слушателей решения типа мрачно тяжелых код Пярта или уныло одинаковых рассеиваний Сильвестрова.
Атмосфера «Маргиналий» на открытии «Букета» в целом напоминает радостную протестантскую христианскую службу, с теплом, задором и юмором, — но, одновременно, и тревожным ожиданием и предчувствием. Символическим моментом для меня стал забавный обмен молчаливым снисхождением: на один ряд ближе к сцене сидит младший школьник, который с интересом наблюдает только за дронами и скучает на музыке — я думаю о том, что эта инфантильное восхищение перед технологиями скоро пройдет. Но вскоре счет выравнивается: через пару десятков минут я радостно приветствую в полный голос особенно неожиданный композиторский ход, и вижу ответный снисходительный взгляд юного соседа. «Один-один», думаю я: Киев, фестиваль и музыка Полевой создают пространство наивного радостного удивления. Хорошее место, подходящее время — и для ностальгии, и для надежд на будущее.
Текст: Алексей Шмурак
Фотографии Элеоноры Тривигно и Тины Грач
