В серии работ с общим названием «контрапункты» (1982-2003) американский классик минимализма Стив Райх играет со старинной полифонией, звукозаписью и образом городского шума.

Начнем со Светланы Басковой. Если кто не знает, она сняла великий фильм «Зеленый слоник». Если кто не смотрел, дождитесь конца карантина и экономического кризиса и посмотрите. Пока же заметим, что кроме «… слоника», Светлана сняла еще несколько фильмов в схожей эстетике, среди которых «Моцарт» про композитора-шарлатана и вообще крайне неприятного субъекта. Одна из сцен фильма стала мемом. В ней главный герой все никак не может понять, что такое контрапункт, а его послушный и заботливый помощник терпеливо объясняет, каждый раз находя все новую метафору

Если объяснений из этого отрывка недостаточно, попробуем так: музыка работает со слухом, который не может, в отличие от зрения, держать в одновременном внимании несколько объектов. Чтобы упростить ему работу, музыка, во всяком случае европейская, начиная с середины второго тысячелетия, работала с принципов наложения нескольких различимых линий, разных голосов. Точка против точки (punctum contra punctum), нота против ноты, звук против звука в каждой из этих линий. Контрапункт пронизывает профессиональную композиторскую музыку последние шесть веков; мастерами контрапункта были Бах, Моцарт и Бетховен; к идее контрапункта музыканты неизменно возвращались, когда хотели «перезапустить» музыку, низвести ее до простейших формул.

Стив Райх — великий американский композитор-минималист. Его принципы — простые повторяющиеся ритмы, избегания сложных гармоний, механистичные, «элементарные» попевки, совмещение звуков акустической и электронной природы. Сегодняшняя статья посвящена серии его работ:

• Vermont Counterpoint для флейты (1982)
• New York Counterpoint для кларнета (1985)
• Electric Conterpoint для электрогитары (1987)
• Cello Conterpoint для, несложно догадаться, виолончели (2003)

Чтобы не путаться, предлагаем в качестве образца послушать кларнетовый  «нью-йоркский»  контрапункт.

Творчество Райха — отражение эпохи 70х, усталости от переусложненных композиторских послевоенного авангарда. Как и Филипп Гласс, Терри Райли и европейские коллеги типа Луи Андриссена, Стив Райх решил обратиться к естественному и простому: средневековые контрапункт и полифония, городские шумы и ритмы (например, звуки поездов, автомобильных трасс, заводов), простая альтернативная музыка вроде госпела, кантри, рок, джаз и других подобных направлений.

Пожалуй, главным «помощником» Райха стала звукозапись. Возможность наложить разные слои, вырезать и зациклить создала условия для ранее невиданной холодной, математичной, строгой и, в то же время, трогательной красоты. Поэтика Райха — бесконечный простор, ровные линии и простые геометрические фигуры, переливающиеся фракталы, индустриальная мощь. Возможно, произведение «Разные поезда», визитная карточка раннего Райха, останется в истории наиболее убедительным гимном мечты о глобальном мире, скорости, доступности.

upd: В комментариях к статье справедливо заметили, что, учитывая год создания (1988), “Разные поезда” вряд ли можно назвать примером раннего Райха; также уточнили, что, кроме прочего, в произведении есть нарратив, связанный с поездами, едущими в концлагеря; следовательно, тут не только про оптимизм.

Вернемся к теме. Составы, для которых написана серия «контрапунктов», на первый взгляд, выглядят странно. Каждый контрапункт можно исполнить ансамблем подобных инструментов (флейт, кларнетов, электрогитар и виолончелей соответственно) или одним инструментом в сопровождении записи. В чем смысл? 

Звукозапись и воспроизведение подарили технику, которая называется overdubbing. То, что раньше требовало присутствия оркестра, ансамбля, хора, сейчас обеспечивается многократной записью. Современные музыканты превратили овердаббинг в том числе в коммуникационную стратегию, например, артист Jacob Collier предлагает хор из нескольких размноженных маленьких джейкобов для сопровождения вашего собственного пения.

Этот эффект напоминает технику аватаров, антропоморфных машин из «Матрицы» и современных танцевальных аркадных автоматов, где ваши движения усиливаются / повторяются машинами (реальными или виртуальными).

Тело человека давно перестало существовать только в биологическом виде: мы обитаем одновременно в социальных сетях, видеоиграх, различного рода аккаунтах и системах. Этому посвящены фильмы и сериалы вроде «Мира Дикого Запада» и «Черного Зеркала»; но задумываемся ли мы о том, что тот же путь проделала музыка, в том числе академическая? Акустические инструменты и их ауры переживают ту же революции виртуализации.

В «контрапунктах» Райха, вернемся к этимологии слова, punctum становится уже даже не звуком, не кусочком записанных звуков (сэмплом), а целым инструментом, физическим присутствием, физической реальностью, в которой он существует; а контрапункт оживает в записанных его версих, которые можно обрабатывать, меняя громкость, частоты, субъективное расположение в пространстве, реверберацию пространства и прочие характеристики. Поэтому, как правило, эти пьесы Стива исполняются одним музыкантом и предзаписанными слоями остальных линий тем же тембром.

Обращаясь к старинной традиции, Райх работает с антифонами и гокетом. Антифонное пение создает в музыке внутренний диалог между группами или инструментами, привнося значительное ритмическое разнообразие. «Родственники» антифонов — запевы и припевы во многих фольклорных традициях, разные детские игры, считалочки. «Гокет» — шаг вперед в усложнении, где мелодия как бы дробится на разные части и распределяется между голосами с небольшими несовпадениями во времени. Благодаря подобным приемам музыка Райха приобретает танцевальность, упругость, звонкость. Это, разумеется, усиливается неправдоподобно тесным (невозможным в реальной физической комнате) расположением виртуальных инструментов в записи, что приводит к биениям, конфликтам, почти шумовой плотности.

Сидя по домам и с тревогой ожидая непредсказуемого будущего, мы можем утешаться наивному технократическому оптимизму прошлого и черпать силы из музыки Райха. Может, через пару месяцев, может, через полгода, но мир за окном зазвучит с той же надеждой и с той же настойчивостью.

Текст: Алексей Шмурак