Из воспоминаний доктора медицинских наук, профессора Любови КОГОСОВОЙ (1921-2020).
На Kyiv Daily будут выходить главы из воспоминаний известного врача Любови Когосовой, дочки ученого, внучки раввина — о себе, о времени и веке, о Деле врачей, об отце и семье.
Моя семья
Хочу описать мою многочисленную родню (папина мама рожала 14 раз), так что дядей и теток у меня было предостаточно.
Родилась я 2 ноября 1921 года в семье студентов последнего курса медицинского факультета Киевского университета. Жили мы на ул. Саксаганского № 36 в большой коммунальной квартире с 9 соседями, занимающими по 1 или 2 комнат. Комнаты соединялись темным длинным коридором, был также туалет (напротив нашей двери) и кухня с 9 столами и плитами и ванная (всегда испорченная – то не работали краны, то не сливалась вода), так что я купалась в комнате в цинковой емкости для стирки белья. Да, была еще кладовка, которая служила комнатой для домработницы.
Наша семья состояла из папы, мамы, няни и младшей сестры – Берты, Бертуси-Туси. Имя ей дали в память умершей во время ее появления на свет в 1928 году – папиной мамы – Берты.
Своего деда я помню плохо. В памяти осталось только празднование Пасхи, году в 1923 или 24. Было очень тепло и все цвело, пахла сирень, были открыты окна. А я в доме у стариков влезла на стол и слизала крем с праздничного торта. Правда, бабушка объявила, что торт стал от этого еще вкуснее, но папа за такое мое поведение хотел меня наказать. Дед защитил меня от гнева отца.
До переезда в Киев дед был в Малине (городок в Житомирской области) городским раввином. Помню, как я сидела у постели уже больного деда, который в те праздничные дни болел (рак желудка – это был 1925 год и он вскоре умер в 60 лет), а его дети тогда в Пасху великолепно пели еврейские песни. По словам отца – дед был талантливым человеком. Рисовал, писал стихи и религиозные опусы. Когда папа готовился к экзаменам на аттестат зрелости, дед, имевший только религиозное образование, решал правильно любые математические задачи по каким-то своим методам. Он написал множество религиозных трудов, которые хранились в кабинете еврейской культуры при Киевской Академии наук и пропали во время войны. Семья деда переехала в Киев, как только в самом конце 19 века он был избран Киевским Главным духовным раввином.
Религиозная деятельность деда была известна не только евреям. Отец рассказывал, что после погромов 1905 года в Киеве, видные русские и украинские деятели на коленях просили у деда прощения за содеянное. Когда дед умер, за его гробом, по словам родственников шел «весь Киев».
Надо подчеркнуть, что к деду приходили за советом простые люди, разных национальностей, зная его мудрость, ум и порядочность.
Разумеется, дед хотел, чтобы его сыновья стали служителями религии, но его мечта не осуществилась…
Бабушка была маленькая, скромная еврейская женщина. Она родила 11 мальчиков и 3-х девочек. Но выжили 8 братьев и все сестры. Старший сын – Владимир был литератором и искусствоведом. Он был редактором многих издательств, писал под псевдонимами Гер и Белолистов, а его сын Александр – Шура стал физиком. Шура попал на фронт во вторую мировую войну в 17 лет, окончив военное училище…
Владимира я воспринимала, как дядю Вову, практически он и приобщил меня к запойному чтению. В каждый мой день рождения он приезжал к нам на извозчике с большими пачками интересных книг. Я ждала его приезда и очень его любила. У Владимира была красивая жена – тетя Люба и 2 детей – упомянутый Шура и дочка- Ия, младше моей сестры на 6 лет. Его сын Александр после войны стал крупным ученым-физиком и изобретателем. Его аппараты нашли применение в медицине для диагностики онкологических заболеваний.
В последние годы Владимир работал в медицинском издательстве. Он умер в конце войны от сыпного тифа. Вторым сыном деда был мой отец – Соломон. О нем я напишу отдельно.
Следующим по возрасту был сын деда Яков. По словам родственников, он был самым красивым и талантливым человеком из братьев. Он был строителем. Строил знаменитый в Киеве «дом Мороза», который рядом с Университетом. Он погиб из-за брюшного тифа, выпрыгнув в бреду из окна.
Следующие пять братьев были врачами.
Так, Израиль, стал невропатологом. Жил он в Одессе, одно время был судовым врачом и по его словам, объездил весь свет. Участвовал как врач в гражданской войне в Испании.
Об отце я напишу отдельно, а о трех братьях, ставших под опекой отца также стоматологами, напишу сейчас.
Начну с брата Аарона – Арончика, как его все называли. Он был папиным ассистентом на кафедре хирургической челюстно-лицевой стоматологии, созданной отцом, при Киевском стоматологическом институте, создателем которого он также являлся. Учился Аарон уже после революции на одном курсе с моей матерью; это он и познакомил отца с мамой. Аарон был рыжим, симпатичным добряком; у него на шее сидели все сестры и младшие браться. Он был не женат, об этом заботились сестры, давая очередной невесте такую характеристику, что свадьба отпадала.
Я помню его в день защиты им кандидатской диссертации, он приехал к нам сразу после защиты, подарил мне театральный бинокль, оказавшийся у него в портфеле и сказал: «Полчаса позора, а потом почет и уважение». Но никакого почета он не дождался – ушел добровольцем на фронт в составе Киевской дивизии. За ним также пошел добровольно воевать с фашистами младший брат – Миля, окончивший в день начала войны стоматинститут. Оба они попали в окружении дивизии под Полтавой и погибли в лагере военнопленных под Кременчугом в начале 1942. Миля был старше меня всего на 12 лет. Он, вместе с маминым младшим братом – Семой, его ровесником, были моими поверенным в амурных делах и учителями танцев. Миля очень хорошо рисовал и мог бы стать профессиональным художником, но в художественный институт он не попал, слабым было его среднее образование и только с папиной помощью он был зачислен в стоматологический институт.
Следующим был брат Иосиф, который был профессиональным художником и прожил очень сложную жизнь. Иосиф был другом таких художников как Тышлер и Альтман и др., будучи также одаренным, он за какой-то анекдот был осужден в 1951 и отправлен в ГУЛАГ. Был на строительстве Волго-Донского канала и на лесоповале и не мог развивать свое художественное дарование. Вновь рисовать он стал только после смерти Сталина и реабилитации, когда он вернулся в Москву.
Вспоминаю я еще одного брата моего папы – любимого дядю Исаака, он тоже был папиным ассистентом на кафедре хирургической стоматологии при институте усовершенствования врачей. Высокий, худой, умный и веселый оптимист он был не только хирургом-стоматологом, но и стоматортопедом, его зубные протезы были непревзойденными и великолепно и органично вписывались в ротовую полость, в чем и я убедилась через много лет на собственной шкуре. Исаак воевал и к счастью остался жив. Сразу после освобождения Киева, он по заданию начальника Киевского военного госпиталя был направлен в Киев для поиска места под госпиталь. Он вернулся в город, нашел отличное помещение для госпиталя, но и смог занять знаменитую квартиру деда на улице Жилянской 3.
Невероятный оптимист и весельчак, что позволило ему прожить до 90 лет и умереть от случайно подхваченного гриппа. Он, выйдя на пенсию, кроме зубных протезов стал резать по дереву художественные шкатулки и дамские украшения, которые раздавал родственникам и знакомым.
Самой удачливой из дочерей деда была младшая дочь – Лия. Повзрослев и закончив гимназию, привлекательная сероглазая и белокурая Лия завела роман с немного старшим ее молодым литератором – не евреем. Братья и сестры встретили жениха в штыки. По словам родственников, вся Жилянская улица была в курсе событий.
На фото: Лия и Евген Дробязко с сыном Левой
Но Лия настояла на своем и вышла замуж за этого человека. Она с мужем уехали в Харьков (тогда столицу Украины), там они, в основном благодаря Евгению Антоновичу Дробязко (так именовался муж Лии), попали в круг интересных людей-писателей, художников, артистов. В Харькове тогда существовало украинское группа футуристов, и Евгений Антонович, входя в это литературное объединение футуристов, получил известность как переводчик классической литературы с иностранных языков на украинский язык. Переводы его почитались, а некоторые переводы пьес шли в театрах. Лия с Евгением Антоновичем ездили в Москву, где познакомились не только с друзьями Иосифа, но и с многочисленными писателями и артистами: В.Инбер, Андрониковым, Михоэлсом, Дейчем, футуристами и др. Лииным Университетом был высокообразованный Евгений Антонович, а также их окружение.
