Осенью этого, карантинного 2020-го года, мы шли-разговаривали с Полиной Логвиновой и как-то случайно стали вспоминать дату открытия первого «Бабуина» — «Где-то через две недели после ужасного теракта в Нью Йорке, —  сказала Полина, — мы как раз сидели с рабочими планами открытия». Так и запомним — конец сентября—начало октября 2001-го, Киев, «Бабуин». Первый. 

А этот наш с ней разговор происходил тоже осенью, 2016 года, привожу его целиком.

Между первым «Бабуином» (клубом) и вторым  (книжным магазином) нет пропасти. Просто годы, соединяющие две точки во времени, 2001-й и 2016-й. Первому «Бабуину»  было  15 лет,  он часть городской истории. Истории рассказывает свидетель, участница и хозяйка, обоих – Полина Логвинова.

Полина, есть такой жанр вспомнить все: чем для вас был «Бабуин»?

Мы открыли его в сентябре 2001 года, точнее «Бабуин» открыли  близкие мне люди,  которые придумали открыть несколько ночных клубов и ресторан. Я была студенткой, мы шли параллельными дорогами. Открылся ресторан «Антресоль» на бульваре Шевченко и «Бабуин», который сначала был ночным клубом. Меня пригласили в него поработать арт-директором. Это было очень смешно – я была домашней девочкой, но твердо решила быть самостоятельной, финансово-независимой единицей. Мы проработали две недели ночным клубом и стало понятно, что это выгодно, но сложно: жилой дом, шум, и вообще – все не наше. Владельцы, у которых были совсем другие основные виды деятельности сказали мне: «делай что хочешь, только не задавай нам вопросов».

Вопросов о чем?

Ни о чем. Вот клуб, Полина, – работай. Мы познакомились с поваром, у нас тогда работал замечательный Гена Кац, харьковчанин. Чтобы не попасть в армию он уехал в Израиль, отслужил там армию, все понял, вернулся  и стал поваром. И мы начали что-то  – думать. Тем временем в переходе на Майдане («на Кресте» назывался переход, от «Крещатик») была такая маленькая, известная на весь город книжная точка интеллектуальной литературы. Два на два метра, книги в четыре ряда. Любую книгу можно было найти. Люди заходили, спрашивали, владельцы протягивали руку куда-то в пятое измерение, книжка находилась.

Сидим мы как-то в Бабуине, думаем, что делать со стенами, не был до конца решен вопрос с декором. А вот книги? – прозвучала идея. Если книги, надо брать хорошие. Мы пошли в ту лавочку, договорились, и продали все их книги за два дня. И быстренько перестали быть ночным клубом, заказали полки, развесили и стали просто клубом. Потом появилась Ира Халецкая, наш книговед в тот момент, и начали наполнять полки.

У нас не было задачи сделать это бизнес-проектом – так просто, чтобы всем было красиво-интересно. Штука в том, что мы никогда не были поставлены в рамки бизнес-плана.  Точнее, мне владельцы о нем мудро ничего не сообщили, а потом выяснилось что мы за год выполнили трехлетний план, и стали прибыльными. И никто из нас ничего не знал про то, как развивать клуб. То есть – с рестораном все было хорошо, он прекрасно развивался, а с клубом мы придумывали все на коленке. С рестораном ничего бы не получилось без Наташи, Натальи Борисенко. Она отвечала за сервис в зале и руководила кухней, обучала коллектив. Человек такой красивый и с таким внутренним достоинством, что достаточно было просто смотреть на нее, и сразу становилось понятно, как работать. Образец, в любых ситуациях. Сегодня Наташа – управляющая ресторана «Три Вилки».

В остальном задача была такая, как сказала: чтобы всем было хорошо. Поскольку мы музыкальный клуб – яростно придумывали, создавали программы. Дошло до того, что подошли постоянные посетители и сказали: мы готовы платить за то, чтобы было тихо. Мы очень любим это место, пусть будут обязательные концерты по пятницам и еще по субботам. А в остальные дни – пусть будет тихо, чтобы мы могли разговаривать, а мы будем оплачивать входной билет. Мы слушали наших посетителей.

Году на третьем мы поняли, что стали местом встреч. Доходило то того, что вот например, прошел Новый год. Мы открывались тихонько первого января, чтобы привести в порядок зал, а под дверью очередь. Приезжие, из разных городов: «у нас галочка, посетить «Бабуин». И мы открывались. Я очень хорошо помню такое первое января: вся команда спит, я одна. И готовила, и на баре стояла, выторг был больше чем 31 декабря. Чудесно было.

Было забавное, когда мне друзья прислали скан из путеводителя Louis Vuitton, где в связи с открытием киевского магазина они делали обзор киевских мест, из пяти рекомендованнх два было наших.

В вюитоновском гиде было написано, что есть в Киеве совершенно европейские кофейни, но если хотите понять не туристический Киев, вам сюда. Мы никогда не занимались пиаром осознанно, о статье узнали через года полтора, что не очень профессионально наверное.

Как бы вы охарактеризовали «Бабуин»?

Точка притяжения.

Про еду, про поговорить?

Вообще не про еду. Скорее салон. Про принятие. Как говорили гости: «Взрослых нет дома». Ты пришел в дом, где тебе хорошо, все для тебя подготовлено, холодильник полный, пластинки твои любимые – и делаешь, что хочешь. И мы старались, чтобы так чувствовал себя каждый. Никакого имиджа, который бы указывал на что-то. Название в этом очень помогало. И в декоре – только книжные полки по периметру и светильники – птичьи клетки.

Одной из важных наших составляющих была наша, «та самая» музыка из колонок. Мы с диджеем Ваней Дербаслером могли сутками сидеть и каждый трек отбирать для плей-листа – чтобы не было ни одного проходного, лишнего, способного покоробить трека. Не было тогда шазамов, и к нам приходили и просили записать название. Мы были еще и музыкальной библиотекой. Музыка сделала свое дело: было удобно разговаривать в компании, но и стало комфортно быть одному. Можно было не испытывать одиночества. Быть как дома , мы никогда не говорили «не поменять ли чашку?». У нас был посетитель, который приходил читать. Это был не вопрос денег – просто такой был невероятный читатель: читал, читал.

Вот как часто случалось: видим афиши, приезжает Полунин. Делаем творческий вечер? Мы начинаем искать, за 36 часов до всего находим контакты, понятно, что никуда не успеваем и тут нам говорят: «знаете, мы готовы к вам прийти». У нас остаются сутки.

Все что я успела сделать –  распечатать на принтере афишку и повесить на входе. Этого оказалось достаточно, на следующий день на улице была очередь из тех, кто не поместился внутри. За 10 минут до начала мы разговаривали с Вячеславом Полуниным: «эти люди, они все хотят поговорить со мной? Что же они хотят узнать?» Администратором у нас был Алексей Дмитриев, он сейчас управляет одним из лучших ресторанов страны, Bernadazzi. И Полунин говорит: «есть одна вещь которую я не терплю. Я режиссер сложных технических шоу. Это ужасно, когда ничего не проверено, ничего не работает, звук-свет не налажен». Он это все говорит, я киваю. Мы проводим его сквозь толпу на сцену. Он начинает говорить, и микрофон не работает. Тут я падаю от стыда в обморок. Мы сделали все как всегда, но не проверили, Полунин минуту назад говорил как раз об этом. Ребята из его группы вытащили меня в подсобку, говорят: «ну, мы все падали от его взгляда». Выхожу, а он как всегда  разговаривает – шепотом. Сам нервничает, зал нервничает, пробраться нельзя – только перепрыгнуть. Клоуны поняли каким то-образом и включились, помогли: начали  пантомиму и провели Лешу Дмитриева, который смог все починить. Я не выдерживаю всего этого – и взгляда, и голоса,  ухожу. Утром мне звонят: «Поля, мы пришли в три часа ночи в клуб, а там Полунин на рояле играет, до утра сидели, танцевали, что это такое было?» Все происходило – вот таким образом, сценарий мог быть любым.

Как вас менял «Бабуин»?

«Бабуин» подарил мне город. Я ничего про него не знала, я была домашней девочкой, домоседкой, через «Бабуин» я познакомилась с  людьми, наверное, с лучшими людьми города.

Возможно ли повторение «Бабуина»?

Думаю да, в любое время и в любом месте. Недавно встретила в Милане похожее место. Бистро «Найденное время»,  в противовес утраченному у Пруста. Открываются в шесть утра, напротив парка.  Оно тоже книжное, но не это в нем главное. Я к ним зашла впервые с температурой 39, заболела в командировке. Поняла, что если прямо сейчас не выпью чай горячий… В общем, очень хотелось чая. И хозяйка кафе сразу ко мне подошла, с чем-то горячим и вкусным. И в плед завернула. И деньги, ясное дело, не взяла. Хотя я сидела с ровной спиной и виду не подавала. Потом все остальные дни я только к ним и ходила. А потом, уже из Киева, я попросила друга занести туда цветы. «От посетительницы». И хозяйка сразу поняла, от кого. Вот такой уровень вовлеченности. Это главный критерий.  И потом в таких местах встречаешь очень важных в дальнейшем для тебя людей, и завязываются истории.

Такие места узнаются сходу?

Да, с первого взгляда. Он обращен на тебя: чем мы можем вас обрадовать? Вот ты пришел в гости, и тебе рады. Ничего не заявлено, и дресскод – это ты сам, как и любой гость.

Как «Бабуин» прирос книгами,  как книги выросли в отдельный проект?

Постепенно. Мы перезнакомились с издательствами, у нас происходили презентации книг. Был принцип – любое мероприятие проходит бесплатно.

Сейчас я отвлекусь на смешное. Когда Парфенов снимал передачу про Киев и Украину, нам позвонили: «у нас есть три пункта про Киев – это Бабуин, группа «Виагра» и что-то еще связанное с едой. Надо сделать это одной программой. У нас шесть часов съемочного времени, все хотим снять у вас, в обед». Как обед? –  ужасаюсь я, –  это же бизнес-ланч, люди придут обедать, вы что хотите чтобы «Виагра» у нас  выступала? Мне отвечают: «если можно, да».

И что, выступала группа «Виагра»?

Да. Наши гости привыкли ко всему, и перестали удивляться. Сейчас это назвали бы словом «толерантность». «Виагра», окей, нам бизнес-ланч номер три. С книгами – точно так же. Мы не брали на себя роль цензора и критика, единственное, мы старались чтобы не было ничего связанного с политикой. Книжные издательства тогда сами себя искали, книжный ландшафт был – начинающим.

То есть средняя температура по палате была скорее холодно, но у вас литература, книжность публично, социально проявлялась?

Да. И к этому можно было присоединится.

Как книжный магазин стал таким, какой он есть сейчас?

Все произошло прозаично: у нас подошел к концу договор аренды. И было принято решение выезжать, и решили что с клубом повременим, а книги перейдут в формат онлайн. Если бы у меня не было партнера, Натальи Жеваго, я бы не решилась на этот проект.

Расскажите свой секрет. Это же не обычный интернет-магазин книжек. У него есть  репутация и лицо.

Да, мы понимаем кто мы есть, нам хотелось сохранить свое лицо, и мы четко следуем этим, а не рыночным установкам. Заведомо громкие бестселлеры которые нам казались проходными, чуть более пустыми чем хотелось бы, мы пропускаем, а на какие-то вещи,  на  которые никто не ставит, но которые симпатичны нам – делаем ставку. И получилось, привыкли.

Первичный отбор?

Ну да,  и последовательность. Мы старались сохранить аудиторию. Это те люди, которые берегут свои зрительные рецепторы.  И готовы платить за первичный отсев. У нас еще и по телефону идет запрос: «посоветуйте что читать?» Это не масштабируется, вообще. Но может быть, нам и не нужно масштабирование. Может быть, мы не хотим становиться самым большим книжным супермаркетом, а вот на такие вопросы отвечать хотим. Ежедневно, руками, головами, осуществляем подборки, отправляем нашим клиентам.

Книжная индустрия тогда (2001) и сейчас, спустя годы, наш книжный мир изменился?

Он – проявился, это уже не зернышко, хорошие всходы. Книги – это сложный мир, книжному продавцу и тогда и сейчас непросто.

Я недавно слушала лекцию, организованную институтом Гете, Goethe-Institut, меня поразило в лекции одного немецкого издателя вот что: он говорил о том, как они издают книги и на чем они зарабатывают. Мы всегда разделяем что мы хотим издать, и на чем мы будем зарабатывать. Если у вас есть мечта издать что-то – заработайте на это. И еще вот, я задала вопрос о ценообразовании. И оказывается, что это принято законодательно (Германия, Голландия), цены диктует издатель, на книги должны быть фиксированные цены, и цена должна быть напечатана на книге. Штраф за демпинг цен очень велик кстати, таким образом, цену диктует не продавец, и в нее заложено все: логистика, маркетинг.. Розница получает книги со скидкой 40%. В эти проценты можно заложить аренду, рекламные бюджеты, достойные зарплаты и прочее-прочее, и заниматься книгами как бизнесом. Это не услышал никто. В зале говорили: «ну це у нас неможливо». Я до сиз пор не могу понять почему. Как только ты не можешь отличиться по цене, у тебя должно появиться лицо. Ты персонифицирован, ты становишься полноправным книжным игроком. Ты должен стать специалистом. Объяснить почему ты, показать,  за что ты отвечаешь (за все). И тогда появится то, что уже есть в Европе: можно встретить на перекрестке четыре книжных – и все они отличные специализированные магазины.

Если не в «Бабуин», куда пойдете за книгами в Киеве?

Все-таки пойду на Петровку. Нет, что-то я найду в Чулане, но ассортимент Петровки так широк, что я соберу на ней, все что мне нужно. И конечно, в «Є» хорошо и приятно покупать украинские книги, «Поттера» последнего именно у них купила, в «Бабуине» закончился, а нужно было срочно, в подарок. И в Yakaboo покупала по той же причине. Да и вообще, мы с  нашей командой сели и подумали над вопросом: чего больше всего недостает книжному рынку?   Такой ответ получился: ему недостает книжных магазинов. На каждом шагу. Вот вместо этих бесконечных аптек пусть бы открылись книжные и булочные, чтобы первой мыслью про подарок была книга, и она всегда была доступна, на расстоянии вытянутой руки.

Текст: Вика Федорина. ноябрь, 2016– сентябрь 2020