Для  триеровского «Дома, который построил Джек» у Kyiv Daily будет целых две рецензии. Вот первая: «Автор как маньяк. Ларс фон Триер между «могу», «хочу» и «должен».

«Дом, который построил Джек»  в международном списке кинопоказов Второй киевской недели критики означает, что провокационный режиссер и его новая работа могут стать предметом обсуждения. Станут ли?

Первый повод для разговора возник до показа фильма: один из кураторов проекта обратился к публике с пояснением выбора фильма для программы фестиваля и предупредил об экстремальном насилии, которое ожидается на экране: зрителям советовали хорошенько подумать, в какой момент лучше покинуть зал, потому что сделать это можно в первые 8 минут.

Предупрежденные остались на своих местах и через 10, и через 20 минут.

Сеанс прошел  благополучно: зрители  хохотали над сценами убийств, кто-то был  при поп-корне, некоторые дремали.

После фильма многие выходили из зала в недоумении: что это было? Что  хотел сказать Триер, напичкавший свой фильм множеством кинематографических штампов, перемешав стили и ударившись в сентиментальное мифотворчество?

Предсказуемость большинства сцен создавала ощущение секонд-хэнда, который все мы были вынуждены  терпеть. Курившие на площадке у «Жовтня» говорили: «такое ощущение, что картину смонтировал  десятиклассник».

А может, Триер снял картину о нас, готовых заплатить деньги за коллективный просмотр массовых убийств (иначе зачем он несколько раз проводит прямые параллели с Холокостом и  концлагерями)?

А может Триер снял картину , чтобы доказать: реалити-шоу правят миром, и все мы — заложники спектакулярности?

А может, «Дом» снят только ради сведения счетов с европейским сообществом?

Зрители медленно расходились, пытаясь найти ответы, и, чтобы как-то оправдать режиссера,  вспоминали  другие, «удачные» фильмы. Говорили о «Догме», рассуждали о жертве, палаче и вуайеризме.

Когда первое впечатление отошло на второй план, вспомнилось определение особого жанра кино «лагерной комедии» философа Славоя Жижека, который говорил о фильмах, в позитивном смысле представляющих людей в концлагерях (например, «Жизнь прекрасна»), а также скандальный видеопроект Артура Жмиевски на выставке «Польша – Израиль – Германия. Опыт Освенцима», которая открылась в Кракове в 2015 году. И показалось, что «вступительная речь» перед показом и обсуждение по завершении — тоже часть режиссерского плана на зрителя: Триер знал, как сработает скандал в медиа, и какой может быть реакция публики. Собственно, это тоже не ново. Размышляя об увиденном, зритель не заметит , что сам повторяет сценарий фильма: его реакция тождественна реакции полисмена, который вместо того, чтобы арестовать убийцу,  утешает девушку и «отправляет» ее к маньяку.

А может,  в афише  слово «триллер» нужно заменить на «комедия», потому что во время просмотра не было жаль никого и ничего. Кроме самого кино — было ощущение, что режиссер устал от  запрещений и претензий в мире кино, и единственный вопрос фильма — это  вопрос о новизне в искусстве. О способности искусства  на что-либо повлиять. Все остальное, что показал Триер в этом фильме, было про вчерашний день. Про массово-кассовую культуру, которая собирает публику, тыкающую пальцем в лицо художнику и осуждающую его. Про пошлость цензуры в искусстве и обществе. Триер просто искромсал свой фильм, как маньяк искромсал человеческие тела и соорудил из них подобие дома.

Парадокс истории о маньяке заключается в том, что творческие поиски Джека и его «смертельная работа» с человеческим материалом в символическом смысле — самообнажение режиссера, который показал себя  и свою свободу работать с киноматериалом так, как ему виднее, а не так, как этого от него хотели бы — обществу.

Джек (альтер-эго Триера)  одинок, сексуален, одновременно беспомощен и изощрен, он экспериментатор, страдающий от перфекционизма, художник-невротик, который не может найти подходящей концепции для осуществления своего замысла. Внешне он живет в порядке, но внутренне — в хаосе. И он не может построить дом на земле. Он убивает актеров, замыслы, эстетически красивые приемы, ищет новые и строит дом из трансформированного «человеческого материала».

Первая реакция зрителей на «Дом» оказалась эмоцией, блокирующей механизм критического мышления. И с точки зрения концепции «Недели критики» — это очень позитивный момент! Удастся ли критикам донести до зрителей смыслы этого фильма и прокомментировать замысел Триера? Или  «Дом, который построил Джек» окажется фильмом и про невозможность критики быть критикой?

Текст: Юлия Голодникова

А вот – вторая.

Триер показал новый киножанр:  моноспектакль на запретную тему.

Главный герой Джек — серийный убийца ad hoc. Он хотел стать архитектором, мама настояла на профессии инженера, пришлось импровизировать. Зато теперь у него OCD — синдром навязчивых состояний. Джек знакомится с нами в диалогах с неким Верджем (Вергом, Verge) — вы узнаете в Вердже Бруно Ганца, который был ангелом в «Небе над Берлином». Джек рассказывает ему о пяти случаях своей обширной практики, и мы обречены на  кошмар самоанализа (или агрессивную исповедь, выбирайте) убийцы. Местами это вдохновенный, местами смешной рассказ, в котором описание убийств чередуется со сведениями об устройстве готических соборов и боевых самолетов, секретах виноделия и преступлениях нацистов. Джек — собирательный образ убийцы, Триер тасует колоду клише про убийц, и вынимает одно за другим. Вот Джек — молчун. Вот он —красноречив и почти обаятелен. Вот он рассеян и мягок, а вот — угрюмый маньяк. 

Два с половиной часа вы будете думать: что  «этот междометие Триер» хочет сказать — кроме разговоров об искусстве и паясничанья? Убийство, еще одно, лапка утенка, ребенок? Кто еще, что страшнее и где предел выносимости?

Кроме нарезки всех сразу триеровских сюжетов в фильме есть два прекрасных (ну, строго говоря, их сложно назвать прекрасными в обычном смысле этого слова) момента — случай с Простушкой («Белявочкой» и конец фильма) — но если бы весь фильм был, как эти два эпизода, совсем непонятно, какими мы вышли бы из зала. И  —  спасибо за это Триеру.

Текст: Вика Федорина

• «Дом, который построил Джек» / The House That Jack Built
• Дания, Франция, Германия, Швеция / 2018 / 155 мин.
• Режиссер: Ларс фон Триер
• Оператор: Мануэль Альберто Кларо
• В ролях: Мэтт Диллон, Бруно Ганц, Ума Турман, Шиван Фэллон