Движение памяти

«Движение памяти»

Вспоминает Сергей Святченко  это, буквально, мемуар. Пишет о детстве. Об ответственности художника, о формальной эстетике…, словом, —  монолог о детстве, жизни и работе художника, фикшн и нонфикшн.

Говорит Сергей Святченко:

Это будет книга, на мой взгляд, важная и новая в дискуссионном и визуальном плане. Украинские корни, Перестройка в СССР, редакционная политика перестроечных журналов,  первые выставки украинского современного искусства,  ответственность художника, сложнейшая жизнь в западных реалиях, другой язык,  ежедневная многочасовая работа и « постоянное утверждение нужности «твоего» дела »  в условиях жесточайшей международной художественной конкуренции, большая семья, жертственность, актуальность и востребованность в меняющихся тенденциях современного мирового искусства. Все это – сложные узоры судьбы художника переехавшего на Запад с одной сумкой и рулоном холстов.

C

Ручей
Перепрыгнуть ручей
Спрятаться в лес и молчать
Залезть на дерево и звать
Бежать и не догнать
Догнать и удивить
Выйти и промолчать
Написать стих и порвать
Смотреть на солнце и не моргать
Упрашивать себя рисовать
В сны прятать результат
Собирать слушать смотреть ждать
Это моя Contemporary life

Мое (Вики Федориной) вступление к первой главе:

В английском ситкоме «Книжный магазин Блэка» есть такой эпизод: в магазин вбегает встревоженный человек и просит срочно продать ему «маленькую книжечку спокойствия». У него трясутся руки, он торопливо объясняет, какая именно ему нужна книжка. После издевательств владельца-мизантропа, который перебирает весь очевидно ненужный ассортимент, человек получает свою книжечку, дрожащими руками ее открывает и читает: «Однажды маленькая лилия плыла вниз по реке…». Удовлетворенно выдыхает, успокаивается буквально на глазах, спокойным тоном говорит: «Ненавижу свою работу!», и, —  выходит из магазина. 

А теперь представьте, что в роли «маленькой книжечки спокойствия» может выступить «Движение памяти», книга воспоминаний Сергея Свтятченко. Она  — необъятная по содержанию. Мне эта книга воспоминаний кажется лучшей для поддержки в трудную минуту. Откройте ее, когда вам нужен будет друг. В этой книге вы его и найдете — искреннего, уязвимого, душевного и тонко чувствующего. 

Святченко пишет о детстве, проведенном в Харькове. В его воспоминаниях детство — это примерно Рай: Харьков, дом на Холодной горе, цветущий сад, пыльная улица, счастливые отношения взрослых. Каждый рассказ — притча с вынесенным подзаголовком. Вместе они похожи на лаконичные коллажи Сергея Святченко.

Ценность этих воспоминаний — в отсутствии страха показаться трогательным, чувствительным и мягким человеком. Они ведут читателя и автора к тишине, к важному разговору с самим собой. 

Мы часто уходим в полутона и оттенки и забываем, как выглядит чистый белый и черный. В книге воспоминаний художника есть тот простой детский словарь из «что такое хорошо и что такое плохо», чтение которого возвращает простые и чистые цвета в жизнь, не удаляя грязные, которые и должны были получиться красивыми, но смешались. 

Читаем первую главу.

Самое сильное 

Я родился в 1952 году в СССР, в г. Харькове, на Холодной горе, в большом кирпичном доме со ставнями, палисадником и садом, посредине которого росло большое яблочное дерево, приносившее каждый год урожай яблок «Антоновка» В этом доме жили три семьи. У каждой семьи был отдельный вход с двумя большими комнатами. Папины родители, дедушкина сестра, я с мамой и папой и собака, живущая во дворе. Самое интересное было наблюдать как сад менял свою «одежду» от яркого лета через золотую осень к суровой зиме и тающей весне. Колонка с водой находилась во дворе и выходить, например, зимой вечером в темный обледеневший двор было опасно, но очень интересно, он был наполнен необыкновенными мистическими звуками и тишиной, а возвращение домой из холода к маме и папе в теплую комнату, с треском дров в печи наполняло чувством семьи. Часто я ночевал у бабушки и спал под красным ватным одеялом, смотрел черно-белые фильмы на маленьком телевизоре с большой увеличительной линзой. Летом я проводил время, сидя на ветках большой желтой черешни в конце сада, зимой проваливался под воду, пытаясь пробовать ходить по первому тонкому льду вокруг деревьев. Ранней весной, как только начинал таять снег, я гонял бумажные кораблики по канавам, ел снежки, сосал сосульки и бил стекла из рогатки. Летом мы играли в футбол я стоял на воротах, покупал жаренные семечки в граненных стаканах, играл в «войну» и в «классики». 

Прекрасный, большой цветущий любимый сад и наша пыльная улица, стали моими самыми сильными впечатлениями детства. Это продолжалось до 11 лет, пока папа не получил квартиру, и мы переехали в новый 5-этажный дом на Павловом Поле.

 Я по деревьям ползал гусеницей пушистой
Желтым цветом черешен набивая рот
Теплом прикрывшись спал в красной вате
В черный свет выходил на серый лед
С холодных деревьев стряхивал снег
Звуки воды собирал со дна
Время тогда оказалось таким близким опять
Опять после долгого зимнего сна
 Ты бежал по бегущей весенней холодной воде как собака по следу
 Палкой подталкивая листья несущиеся наперегонки
 Вода накрывала убеждённая в своей правоте и с такой силой била
 С какой палки в твоих руках выковыривали листьев цвет внизу слева
 И вот наконец огромная мутная зеркальная гладь огромная как море
 И ты вскочивший в нее впопыхах прищурившись от яркого солнца осколками
 Сырости ударившим в глаза как серная кислота от непогоды 
 Бросать палки на лёд и смотреть.
 Бить лёд ногой в надежде пробить
 Плыть вдоль по реке
 В надежде спастись
 Спасать себя в надежде простить.
 Бросать бить ползать и плыть в надежде быть 

Я был единственным ребенком в семье, и получил от мамы и папы все, ни с кем не делясь. Я рос в семье профессора архитектуры Евгения Андриановича Святченко. Папа заведовал кафедрой архитектуры в Харьковской национальной академии городского хозяйства, был талантливым, необыкновенно интеллигентным человеком. Замечательный акварелист, он писал картины маслом, делал коллажи, занимался фотографией… Конечно, я наблюдал за процессом. Его работы и сейчас находятся в моей коллекции и в коллекциях моих детей. В доме была большая библиотека по искусству и архитектуре, книги по советскому авангарду и конструктивизму.  Папа читал лекции студентам на эти темы.

Дом моих родителей — мой дом в Харькове — это необыкновенная атмосфера творчества, стиля и хорошего вкуса, подаренных мне через книги, музыку, искусство, архитектуру, фотографию. Mоя мама — Нинель Григорьевна, обладая прекрасным голосом и талантом актрисы, в 1946 году поступила в Москве в государственный институт театрального искусства (ГИТИС). Однако стать актрисой ей было не суждено: по воле своего отца, военного летчика, не считавшего это образование серьёзным, она вернулась в Харьков и поступила в инженерно-строительный институт (ХИСИ)  В то же время на архитектурный факультет того же института поступил и мой отец, вернувшийся с фронта. «Безумная модернистка», как себя называла мама, она поддерживала и создавала необыкновенную атмосферу творчества в нашем доме на протяжении многих лет. Мамино влияние было другое, но такое же сильное и глубокое, как и папы.

 Маме 
 Легкой походкой подпрыгивая как воздушный шарик
 Ты давала по чайностоловой ложке мне то что сама считала 
 Это была радость и грусть обиды слезы непонимания и гордость сразу
 Слетая птицей вниз захватив с собой всю себя как душа в душу
 И что-то ещё сладкое что в кармане лежало.     

В работах отца я впервые увидел коллаж как художественную форму выражения. Он использовал коллаж, вырезая фотографии — мои и моей мамы, различные журнальные тексты, комбинируя их в интересные композиции и создавая, как он сам говорил, своеобразные «открытки-послания». Он вырезал изображения людей, машин, природы, наклеивал их в свои архитектурные проекты в качестве стаффажа, чтобы усилить восприятие масштаба.

Он также занимался фотографией. Культ фотографии, слайдов присутствовал в доме всегда. Хорошо помню, как помогал отцу склеивать бумажные рамочки для слайдов, предварительно нарезав пленку, вытащенную из книг, где она распрямлялась после проявки и сушки. А потом вся семья располагалась на диване и начиналось слайд-шоу, с показом папиных фотографий архитектуры, природы, привезенных из разных городов Советского Союза и зарубежных поездок с его незабываемыми комментариями и рассказами. В доме были все атрибуты фотографического процесса, начиная от темной комнаты-ванны, на двери которой висела надпись: «Свет не зажигать! Идет проявка!», и других необходимых вещей: большого серого увеличителя «Нева 2М», красного фонаря, пластиковых бачков для проявки, аппарата для сушки фотографий… Все это потом появилось и в моей жизни, когда стал жить самостоятельно.

 Папе
 Как важно через годы и время
 Разделённые на дни осознавать 
 Что рядом параллельно текла другая жизнь
 Дававшая твоей то важное что через перелистанные годы
 Соединит изменит или разделит
 Те правильные и важные страницы
 Закладками вложенными
 В твою жизнь 

Папа водил меня в музеи, направлял и вдохновлял, учил ценить классическое искусство. Позже в моей абстрактной живописи больших размеров я чувствовал вдохновение и влияние от посещения Харьковского художественного музея, особенно коллекции художников-передвижников, которая считалась лучшей в стране.

Мои родители познакомились в институте, участвуя в студенческой самодеятельности. Папа и мама не только были заняты в спектаклях или исполняли пародии, но и пели дуэтом. Папа придумывал сценографию и костюмы, мама — хореографию. В 1950-60 годах они были заметной в творческих кругах Харькова парой и активно участвовали в жизни одного из важных культурных центров общения — Дома архитектора на улице Дарвина, 9. В творческом плане это было «родным местом» и для меня. Именно там проводились и обсуждались важнейшие городские архитектурные конкурсы, в которых позже участвовал и я, проводились лекции архитекторами, побывавшими за границей, концерты, другие интересные встречи. Там находился уникальный антикварный бильярдный стол с зеленым сукном необыкновенного оттенка, и мы тоже иногда проводили здесь вечера. Но самое главное — выставочный зал, где проводились выставки работ архитекторов, художников и фотографов. Моя первая выставка коллажей состоялась именно там, а в 2018 году. Работая над сценографией и костюмами для спектакля «Соловей» по Хансу Кристиану Андерсену в Датском королевском театре, я вспоминал родителей, складывающих расписанные папой яркими цветами рубашки к их очередному общему выступлению. 

ФОТО вверху: коллаж Евгения Святченко, отца художника. Первые импульсы колажных идей были получены от него.

Підтримайте нас, якщо вважаєте, що робота Дейли важлива для вас

Возможно вам также понравится

2 коментарі

  1. Сергей Святченко — яркая, интереснейшая талантливая творческая личность с необыкновенной судьбой. Я познакомился с ним в мае 1986 года на Андреевском спуске в Киеве. Он как раз в то время завершил учебу в аспирантуре в Киевском инженерно-строительном институте. Начинался новый очень важный период в его жизни. Так совпало, что и в моей жизни как раз тогда тоже начинался новый очень важный период. Незадолго перед тем я был назначен главным редактором республиканского молодежного журнала “Ранок” и пребывал в процессе творческих поисков по активному реформированию этого журнала. Наша тогдашняя встреча с Сергеем Святченко на Андреевском спуске в традиционный праздник Дня Киева, это было последнее воскресенье мая, выглядела, казалось бы, случайной, но очень скоро я понял, что это было предопределено самой Судьбой. Так много значил Сергей Святченко в моей дальнейшей жизни с того момента нашего знакомства и все дальнейшие 35 лет аж до сегодняшнего дня. Я хорошо знаю все этапы и все перипетии творческой жизни этого удивительного человека, поэтому рекомендую читателям Kyivdaily внимательно следить за всеми дальнейшими публикациями его мемуаров, и Вы узнаете много потрясающе интересного.

Залишити відповідь

Ваша e-mail адреса не оприлюднюватиметься. Обов’язкові поля позначені *