19 июля 1825 г. А.С.Пушкин вручил Анне Керн стихотворение «К***».
В конце семидесятых я был свидетелем спора «Пастернак или Мандельштам». Последним и неотразимым доводом мандельштамофила были песенки на слова Пастернака из популярного телефильма: «На стихи Мандельштама шлягера не сочинишь…». От окончательной сакрализации спасла тогда Мандельштама певица Алла Пугачева с ее: «Ленинград! Я еще не хочу умирать…». Втайне я был признателен певице: культ Мандельштама среди порядочных людей становился удушающим.
Про этот спор я вспомнил недавно, слушая довоенное танго «Мне бесконечно жаль». Мне кажется, я разгадал секрет его очарованья. Но сначала слова песни:
Я понапрасну ждал
Тебя в тот вечер, дорогая,
С тех пор узнал я, что чужая
Ты для меня.
Мне бесконечно жаль
Своих несбывшихся мечтаний,
И только боль воспоминаний
Гнетет меня.
Хотелось счастье мне
С тобой найти,
Но, очевидно, нам
Не по пути…
Должно быть, эталон русской любовной лирики – пушкинское «Я помню чудное мгновенье». Так вот, это мгновенье просвечивает в шлягере:
Я понапрасну ждал,
Душе настало пробуждение…
Как мимолетное виденье…
Ты для меня.
Мне бесконечно жаль,
Я помню чудное мгновенье…
Как мимолетное виденье...
Гнетет меня.
или:
Мне бесконечно жаль,
И сердце бьется в упоенье…
И божество и вдохновенье...
Ты для меня.
Даже ритмически выпадающий из переклички пушкинский стих
Шли годы. Бурь порыв мятежный
Рассеял прежние мечты…
подхвачен семантически песенной строчкой
Твоих несбывшихся мечтаний…
Гениальное и пошлое – близнецы. Они говорят о главном: муках любви, слезах радости, боли воспоминаний. Первое находит слова особенные, единственные, второе – замусоленные, залапанные. Но все равно близнецы неразлучны. Так что, читая классиков, слушая Моцарта или Шопена, невольно приникаешь к чистому роднику искусства – кичу.
ФОТО: предполагаемый портрет Анны Керн. А.Арефов-Багаев. 1840-е гг.
