В Черновцах живут мои друзья*. Ну как живут — теперь они живут в Черновцах. До 2014-го они жили в Крыму. Потом, надев рюкзаки, уехали из дома. Поэтому — мои друзья, переводчица Евгения Канищева и биолог Павел Гольдин, живут в Черновцах. Утро, солнце, мы пьем кофе на Кобылянской, и расходимся работать. Проходим мимо точки сборки Meridian Czernowitz — Целановского Центра, Паша и Женя здороваются с женщиной за книжным прилавком. И невероятно удивляются моему вопросу «кто это» — «Как кто? Все в Черновцах знают Марину Либанову!» И я остаюсь разговаривать с той, которую знают все Черновцы.
Марина Львовна, расскажите про «Букинист»: как все началось?
— Был конец 1990-х, — мы все тогда как-то выцарапывались из проблем с деньгами. Я потеряла хорошую работу и искала новую. Пришла к подруге в «Букинист», она была в нем директором, ее бухгалтер увольнялась, она мне предложила мне место бухгалтера. Ровно через месяц подруга захотела уволиться.
Она увольняется, вы остаетесь?
— А я остаюсь. «Давай я приму у тебя это магазин» — ответила я подруге. А особо желающих принять у нее магазин не было — это было коммунальное предприятие, но зато оно было хозрасчетное.
Не просто магазин?
— Да. Мы имеем дело со старыми книгами. И специфика у «Букиниста» не такая как у просто книжного: у нас тут и комиссионные книги, и отношения. Мягко говоря, у нас работы вдвое больше, потому что мы сначала принимаем книги…мы работаем как с комитентами, которые сдают книжки, так и с покупателями, которым мы их продаем.
И знаете интересы, вкусы, настроения обоих?
— Да, это специфика магазина. Сначала мне было непросто, потом я вошла во вкус, увидела перспективы. У меня был уже торговый опыт, я ввела новые группы товаров. Они оживили магазин. Причем, принимала я магазин в очень маленьких остатках. До меня тут почти не работали с букинистикой – это было всем скучно, неинтересно. И еще: я попала в книжный в очень удачное время — резко началось возрождение укрсучлита. Я, наверное, была одной из первых в Черновцах, кто начал продавать «Станиславский феномен», причем сначала я понятия не имела, что это за имена. Просто я решила, что надо переходить на что-то очень новое, хватит одной букинистики.
А вот с букинистикой я была хороша знакома, я всю жизнь читала, училась в Университете на инязе. Когда появилась эта новая волна украинской литературы – мне это было незнакомо и интересно. Тогда не было компьютеров, приходилось до всего доходить самим. Например, ко мне пришла подруга, ее дочь, студентка, училась в Америке. И попросила маму купить в Украине Андруховича. Моя подруга понятия не имела, кто такой Андрухович, и позвонила мне. Я сказала: «Знаешь, он у меня есть». Оказывается, в Америке в каких-то умных кругах слышали, что происходит всплеск новой украинской литературы, знают новые имена. Тогда я поняла, что я там, где надо.
Потом я подружилась с Василием Кожелянко. Тогда он был журналистом в местной газете и писателем, правда я еще не знала, что он писатель. Мы стали дружить, у нас было много общего. Василий знал всех лично, всю молодую писательскую генерацию. Потом у Кожелянко стало выходить по книге раз в год. Я стала верить в то, что он — писатель.
Какие это были годы?
— Начало 2000-х. Насмотревшись во Львове на книжные презентации, я мечтала делать в своем магазине такие же. И начала их проводить.
С кем была первая презентация?
— С Кожелянко, в его 50-летие. Я очень к этому готовилась, он очень готовился. Презентация прошла великолепно. К нам пришла делегация от местной власти, рассказала нам великолепную историю про его книгу «Дефіляда». Тогда я начала как бы приобретать популярность, стало понятно, что я отличаюсь от других директоров книжных: у меня есть инициативы. Про меня начали говорить.
Вы стали ньюзмейкером.
— Тогда я не знала таких слов. Мне помогли позвонить и задать любой вопрос: «Марино Львівно, сьогодні День українського словника». — «Боже, що ви від мене хочете? Що я маю до цих словників? Я що, їх створюю?»
І що ви відповідали про словники?
— Я вже не пам’ятаю. Це — приклад. Отаким чином мене зробили ніби лідером думок.
Це називається «геній місця». Що було далі?
— Далі почалося. На мене вийшло дуже круте, нове видавництво «Грані-Т». Воно мені дуже сподобалось. Я почала з ними працювати просто — на замовленні книжок. Вони приїхали в Чернівці і розшукали мене як жінку, яка знає, як робиться презентація. Вони були страшенно прогресивними: у них були абсолютно інші менеджерські установки, з ними було неймовірно легко працювати. Это они предложили мне свою помощь и поддержку для раскручивания их книг. Они выпускали много именитых писателей: Винничука, Галю Вдовиченко, Ларису Денисенко – целую серия книг для детей. Мы работали много, в школам. Потом на меня вышел некий Микола Кравченко (глава «Нора-Друк»). Он был идеологом движения и продвижения — «не сидеть на месте и не продавать только в книжных магазинах, а идти в народ». За эти годы у меня в магазине побывали писатели европейского уровня.
Какие?
— У меня в магазине дважды прошла программа «Беларусская весна». Наши писатели переводили беларусских и привозили в Киев. Мне звонили люди, которым про меня рассказали. Спросили, могу ли я принять беларусских поэтов. Я ответила: «Конечно, могу». И вот приезжает Ирванец и привозит Владимира Орлова, матерого классика. Потом ко мне приехали другие беларусы. Сергей Прилуцкий тоже у меня был.
С Андреем Курковым — отдельная глава. Его привез ко мне Николай Кравченко. Причем привез не его самого по себе, а в компании Сорокина. Нет, не так все было. Андрей Курков перевел с русского на украинский роман Владимира Сорокина. У меня Сорокин был в магазине с презентацией, понимаете?
Должно было быть три презентации в Харькове, Киеве и Каменец-Подольском. Когда они уже ехали в Каменец, то кто-то из черновицких, узнав о том, что они едут… В общем, там была длинная история. Мне позвонили за день до презентации. Я их приняла и сделала не одну презентацию, а две: одну – дневную, для журналистов. Представляете, что это было? В магазине дышать было нечем – они стояли с камерами: «Боже, какое событие! Сорокин!». Вторую — для читателей.
Андрею Куркову тогда все очень понравилось. Когда он ездил с туром, сразу говорил промоутеру: «Позвони Марине Львовне. Пусть она меня примет». Так мы стали с ним дружить. Дружим и по сегодняшний день.
Как-то мне позвонил Андрей: «Помнишь какие-нибудь смешные истории в «Букинисте»?» А в «Букинисте» истории были всегда. Я вспомнила для него миллион историй. Для чего? Андрей получил приглашение от английского издательства участвовать в сборнике — 10 или 12 писателей должны были написать про свой любимый книжный магазин. Человек, который объездил полмира, рассказал, что его любимый магазин — мой. Этот сборник вышел на английском, Андрей мне его подарил. Через несколько лет он мне позвонил: «Поздравляю, про тебя читают в Японии!» Это сборник перевели на японский. Конечно, это все очень эфемерно и виртуально, но этот сборник существует. Знаете, как этот рассказ начинается? Он начинается с меня, с описания того, какая я. Этот сборник стоит в магазине, на особой полочке. Этот рассказ Курков напечатал в газете «Украинская культура» в том году, когда вышел сборник (в 2015 или 2016 году).
Когда вышел «Лексикон интимных мест» Андруховича — его издал уже «Меридиан», презентацию этого романа Андрухович провел в моем «Букинисте». Вы бы видели, что было! Люди стояли на улице. Это было в ноябре — рано темнеет, все с книгами стоят и ждут, чтобы Андрухович подписал.
Красиво!
— Почему он это сделал? Он сказал: «Треба робити презентації не тільки на форумах, а й у таких маленьких книгарнях». Это одна из ярких презентаций в магазине.
Потом — Макс Кидрук, он подошел ко мне на очередном Львовском форуме и сказал: «Я чув, що ви вмієте робити презентації. Я – молодий автор, і в мене виходить перша чи друга книга. Чи міг би я зробити у вас в Чернівцях презентацію?». Він у мене ночував, я йому сніданки робила, проводжала…
А сегодня он гениально делает свои презентации. Я не умею делать то, что делает он. Любка у меня был, и не раз, Кокотюха был, покойный Жолдак был тут — два дня со мной. У меня прекрасные воспоминания о Богдане. Издрык….
Начала вспоминать, и поняла, что пора записать, кто у меня был. Много было разных, известных людей. Ко мне начали проситься. Артем Полежака написал мне письмо: «Чого ви мене не кличете? Я так до вас хочу».
С «Меридианом» мы работали с первого года его основания. Первой, к кому подошел Славик, была я: «Почитайте, мне очень важно ваше мнение. Я прочитала. Мне показалось, что это немножко скучно: очень много пожилых немцев, которых мы не знаем, много поэзии, Целана.
Какой это был год?
— 2010-й. Это было во Львове, в пабе, в этом пабе тогда выступал Жадан.
Meridian Chernowitz меняется на ваших глазах. Эти скучные немцы на ваших глазах…
— Я была не права. Это не было скучно.
Это не было скучно с самого начала?
— Они все оживили.
На фестивале этого года на что пойдете обязательно?
— Сейчас бегу к своему другу детства.
К Брикеру и Вишевскому?
— Да. Мы с Брикером из одной семьи. Не по крови, по бракам.
А вы уже читали их книжку?
— Конечно. Эта книга про нашу молодость, про абсолютные, настоящее Черновцы. Она – атмосферная. Там есть фамилии портных, фамилии музыкантов, которые нам, черновчанам, очень много говорят. Это те Черновцы, которых уже нет. А вечером я иду на презентацию Малиновского, потому что я с ним дружу. Вчера я ходила на спектакль, я читала «Хлебное перемирие». Я люблю театр.
Как вам спектакль?
— Чуть-чуть затянут, он сделан полностью по сценарию. А в целом много находок, хорошо все продумано. Ну, мудрый спектакль – сохранилась атмосфера напряжения. И Жадан там просматривается во всем. Жадан ведь ничего не называет своими именами – «наши», «не наши». Я это очень люблю. Он оставляет нам с вами решить, кто из нас — «наши». Это правильно.
Текст: Вика Федорина
*Первую заметку о фестивале Meridian Czernowitz этого года написала дочь Паши и Жени, Саша Гольдина.
