27 сентября в «Барвах» откроется персональная выставка Владимира Беляковича, главный герой его живописи — цвет, загадки сочетаний цветов и их смысловые значения. Для нас эта выставка — возможность познакомиться с новым художником (спасибо за это Саше Журавлеву). Для «Барв» — выставка, которую должен был сочинить маркетинговый отдел, занимающийся брендингом ресторана — выставка о цветах и красках.
Кандинский говорил: «Цвет – это средство прямого воздействия на человека». Белякович понимает, что цвета обращаются к нашим чувствам, а не к логике. Тем не менее, его личная теория цвета, его «словарь» цветов, его внутренние основания системны и продуманы, об этом он и рассказал Kyiv Daily.
Буду спрашивать об образовании, интересах, учителях.
— У меня два высших образования, я конструктор радио-бытовых приборов и менеджер организаций. Оканчивал Киевский Политех.
Работали по профессии?
— Да. Я и сейчас работаю в IT-направлении, занимаюсь закупками, тендерами, договорами и прочими штуками. Так что все полученные знания — используются.
В каком промежутке учебы и карьеры появилась живопись?
— Были частные уроки. Когда я встал на ноги (в социальном плане), решил, что пора воплощать мечту детства. Как и многие, я много рисовал в детстве — на обложках, в тетрадях, книжках… на военной кафедре рисовал карандашом в формате А4 страшные образы, видимо, выплескивал накопившуюся на этих уроках негативную энергию.
Как-то в походе я познакомился с людьми, которые посоветовали мне Веру Крутилину, она живописец, заканчивала Питерскую академию и давала частные уроки. Я пошел к ней рисовать, хотел научиться технике академического рисунка. В один прекрасный момент она меня попросила написать чем-то, не помню точно, чем — шляпу и бюст Вольтера — на улице, на асфальте, и я это очень живописно изобразил. Меня это пронзило, я решил, что графиком не буду никогда, а живопись меня очень увлекает, и стал ею заниматься.
Это было где-то лет 10–12 назад. Потом я учился. Сейчас я работаю со своей теорией цвета. Мой подход к живописи скажем так, более технический. В любой работе я пытаюсь сначала все проанализировать, продумать алгоритм. Если есть какая-то история, которую можно рассказать в красках и текстурах, я пытаюсь писать ее по сценарию, «раскладываю» ее для себя, после этого начинаю работать.
Как в электро-музыке?
— А как в электро музыке?
Работают составляющие — модули, которые подчиняются замыслу саунд-продюссера.
— Так это, по большому счету — компьютерное программирование. Делаешь блоки, потом соединяешь их.
Как это связанно с цветом?
— Напрямую. У каждого цвета есть свое значение, свой код. Работа происходит в двух параллельных направлениях, первое — словесное понимание, собирание смыслов цветов в композицию. В то же время идет какое-то замешивание на палитре, переносится все на полотно — уже не в голове, а на деле. Я гипотетически наделяю любой цвет — смыслом, значением, потом я его смешиваю с другим цветом, каким-то другим смыслом. Получается синтез, и это работает. Простой пример: если предположить, что желтый — это идея, а красный — какая-то витальная, человеческая составляющая, смешав их, мы получаем оранжевый, а это цвет означает инициативу, желание, стремление, понимаете? И каждый цвет, — особенно базовые цвета, — имеют свою смысловую нагрузку. Все мои работы (они же истории) пишутся именно так. Я их «рассказываю».
Таким образом, вашу работу можно еще и читать, а не просто видеть?
— Цвет воспринимается нами на уровне подсознания. Этот диалог между картиной и зрителем происходит всегда. Он просто у каждого — разный. Зритель смотрит, видит цвета, их композицию, они выстраиваются в компоновку символов, это резонирует с человеком — привлекает или отталкивает.
Это ваше скрытое послание можно считать как азбуку Морзе?
— Вполне.
И это вечное «что сказал художник» можно взять и понять — если знать вашу «азбуку».
— В принципе да. Но… живопись — она заключается в сложности цвета. У меня был период, когда я увлекся импрессионистами. Они работали с оптиками, общались с учеными, которые работали со светом и восприятием цвета и света.
Вы — художник-одиночка? Есть те, кто вам близок?
— Я постоянно смотрю вокруг. Я стараюсь посещать выставки, как можно больше. Есть художники, которых я очень люблю. Ахру Аджинджала, Матвея Вайсберга. Я смотрю, и учусь. У меня — свой собственный стиль. Но я учусь, впитываю идеи, эти идеи трансформирую. Любая выставка, любая книга в каждом что-то меняет — расширяет сознание, добавляет опыта. Любая выставка, любой автор — воспринимается, переваривается и что-то вносит в мой собственный почерк.
Что вам еще интересно, кроме цвета?
— Фактуры. У меня очень фактурные работы, я экспериментирую с разными поверхностями, был период, когда я делал рисунок нитью, это была основа для цвета. Текстуры, соль, различные пасты — для того, чтобы усугубить состояние цвета. Оттенка уже не хватает, хочется добавить фактуры, которая делает цвет более матовым, глубоким. Различные текстуры по-разному действуют на состояние цвета. Мне больше нравится то, что более шероховатое.
Ваша живопись похожая на послание, на письмо, на условный текст, а тут еще и фактура работает, — как вы работаете с этим «ансамблем»? С текстом редактор работает так: сокращает, говорит яснее. Как вы работаете с сочетанием «посланий» цвета и фактуры?
— Я уже говорил о том, что составляю алгоритмы цвета. Допустим, у меня есть какая-то история, которую я хочу рассказать. Я выкладываю какие-то пигменты на полотне, и задаю себе цель. Любую смысловую нагрузку, любое предложение можно перенести посредством цвета и фактуры. Есть начало истории, на этом этапе я продумываю композицию — готовлю блоки. Эти блоки я выкладываю на полотно, и представляю, каким образом и каким цветом наиболее четко передать, даже не смысловую нагрузку, а — ощущение. Все начинается, допустим, с названия. Или — с точки маленькой, потом выкладываю сегменты — части истории, того, о чем я хочу рассказать. Затем идет работа с цветом. И далее оттачивается сам цвет — для того, чтобы композиция была гармоничная и собранная. Работа с цветом — это этап урегулирования цветовой композиции. Благодаря фактуре оттенок получает какие-то дополнительные месседжи, хотя, возможно, они и придуманы мной.
И то, что мы видим, вторая история, записанная поверх вашего замысла?
— Я связан своим пониманием цвета. Как это воспримет зритель, не знаю. Возможно, это будет совсем другой, — третьей, четвертой историей.
Вас удивляли цвета в работах?
То есть?
Вы работаете с определенными алгоритмическими намерениями, у вас есть цель высказывания, а тут раз, и цвет ведет себя не так. Бывало такое?
— Постоянно.
И что делаете?
— Постараюсь выровнять так, как мне нужно. Цвет достаточно послушный, бывает, все выравнивается.
Каким вы видите себя художника, лет через 20?
— Не знаю, сейчас я увлечен минимализмом, не фигуративным и безобъектным. Я буду делать среднее между абсолютным цветом, без образа и между тем, что вы видите сейчас. В большем формате, естественно.
Чувствуете ли вы желание все бросить и зажить «жизнью настоящего художника»?
— Страшно, честно говоря. В принципе, я бы очень хотел заниматься только живописью и не тратить время на офисную работу.
Я думал об этом: но если у меня отобрать все внешние обязанности, то и моя живопись, скорее всего, станет другой. Я стану другим. У меня есть представление о том, в каком направлении я буду двигаться в ближайшие пять лет. Буду развивать все то, что сейчас наработано. Перейду на большой формат, попробую общаться с художниками. Я стал нормально относиться к критике в свой адрес. До недавнего времени я никому работы свои не показывал. Но вот — мне стало как-то легко, мне нравится, когда меня критикуют: «Хорошо, Володя, тебе 40 лет, займись чем-то общественно полезным». А я отвечаю что вот — делаю общественно полезное дело. Как анархисты говорили? Создай порядок внутри себя, потом вокруг себя, а потом уже начинай наводить его в глобальных масштабах. Похоже, я навел порядок внутри себя. Есть внутреннее ощущение того, что да, правильной дорогой идешь Володя. Я иду этой дорогой, общаюсь с людьми, развиваюсь, думаю. Мне это — в удовольствие, это — мое.
Текст: Вика Федорина
- Где: ресторан BARVY, ул. Мечникова, 3
- Когда: 27 сентября, в 19:15
