24 сентября в «Барвах» — откроется выставка — «Единственная действительность» Ахры Аджинджала. Художник рассказал Kyiv Daily, чего ждать от его действительности. 

Мне в чёрный день приснится

Высокая звезда,

Глубокая криница,

Студёная вода

И крестики сирени

В росе у самых глаз.

Но больше нет ступени —

И тени спрячут нас.

И если вышли двое

На волю из тюрьмы,

То это мы с тобою,

Одни на свете мы,

И мы уже не дети,

И разве я не прав,

Когда всего на свете

Светлее твой рукав.

Арсений Тарковский

В этот раз мы ничего не проговаривали с куратором. Саша знает (Александр Журавлев — организатор выставки), что к заданной (равно — навязанной)  теме я отношусь очень настороженно. «Вот, — говорит куратор, — будет выставка, напиши ну вот такое!» — у меня никогда такое не получается. Мы договорились, что я буду просто писать. Саша привез мне холсты, краски, и я писал. С его стороны это была нестандартная кураторская работа. Да я и не могу называть его куратором, потому что он мой друг. Разве можно обзывать друга  куратором? 

На выставке будут только новые работы, может, одна-две старых. Может быть. Все, что касается экспозиции и того, что в нее войдет, будет решать Саша. Я ему доверяю, у него есть необходимое чутье, точный и тонкий вкус. Моя задача была — работать, приходить в мастерскую, ставить холст, и делать то, что я умею. И попытаться сделать то, чего я не умею, — всегда ведь хочется какого-то прорыва. 

Я думаю, что будут в основном мои пейзажи-натюрморты. Ну, может, еще что-то. Посмотрим. 

Название выставки мне нравится. Подозреваю, оно будет лучше, чем сама выставка. 

Возможно, мы сделаем и «Единственную действительность 2». Это очень отдаленное и условное планирование, конечно. Одно в голове, о другом я мечтаю, третья я делаю, а четвертое я переписываю, — такой процесс, непредсказуемый даже для меня. Бывает, какую-то работу напишу, думаю: «хорошо, закончил». Утром прихожу  — не то. 

У литераторов есть такое понятие — «авторская глухота», когда писатель уже не чувствует свой текст, и он его куда-то заводит. У художников тоже так бывает. 

Почти каждый день, все лето, четвертый месяц я прихожу в мастерскую и работаю. Я не умею так: летом писать только лето, зимой — зиму. Кстати, зимой я зиму писал, не потому что мне надо было написать условную зиму, а потому что мне было интересно именно то, как это писать. 

У меня сложились жанровые  и сюжетные предпочтения — они и продолжаются. Будет и лето, будет и межсезонье. Будут и фрукты, такие — условные мои фрукты. 

Я освоил новый формат и состав. От маленького формата  постепенно пришел к холстам метр двадцать на восемьдесят, впереди у меня метр пятьдесят на сто, но они не в этот раз, их я отложил на будущее. Я вообще мало работал с холстами,  предпочитал бумагу и картон, я хорошо чувствую этот материал. Тут своя специфика, бумага и картон по-другому забирают краску, на них пишется совсем по-другому. 

С холстами я раньше периодически воевал. Я их добивал. Иногда мучал песком, за счет песка выходил из ситуации. А в этот раз — было легко, без насилия. Какие-то  вещи легко  и сразу писались, с какими-то я воевал внутренне… 

Не могу сказать, что я на 100% удовлетворен тем, что получилось. Может быть, это хорошо. Мне нравятся мои ненаписанные работы. Мне всегда кажется, что главное еще где-то там… Если ты для себя достиг идеальных соотношений, хорошо. И что дальше? И где эта маленькая лазейка из которой ты можешь вырулить, забраться на другую ступень, я не о глобальных смыслах, — для себя, внутренне. Есть коридор по которому я иду,  попутно приоткрывая разные двери.  Таков процесс. 

Текст: Вика Федорина

• Что: выставка «Единственная действительность. Ахра Аджинджал»
• Где: BARVY, ул. Мечникова, 3
• Когда: открытие 24 сентября, в 19:00 (далее выставка работает в часы работы ресторана, с 10:00 до 23:00)