Исследователь украинской архитектуры Евгения Губкина о проекте «Энциклопедия архитектуры Украины»* , — его участниках, вопросах, составляющих и целях, — для чего эта «Энциклопедия» существует.

Как возникла идея «Энциклопедии архитектуры Украины»?

— Сначала я занималась только межвоенным модернизмом, то есть украинским конструктивизмом, и только Харьковом, потом изучала архитектуру послевоенного периода. У меня вышел «Архитектурный путеводитель: Славутич», потом в издательстве «Основы» вышла моя (с Алексеем Быковым) книга «Soviet Modernism. Brutalism. Post-Modernism. Buildings and Structures in Ukraine 1955-1991». В рамках этих периодов все было изучено, мне захотелось увидеть и понять все чуть шире. Наверное, есть такие исследователи, которые «копают» вглубь. Я — не такая. 

Собственно, в «Энциклопедии» сложились звезды — проект поддержали УКФ и Zagoriy Foundation, плюс — широта темы. Я считаю себя специалистом по ХХ-му веку, и нашим партнером стал город Славутич, с которым меня связывают и мое исследование, и давняя дружба. Славутич — город-«музей модернизма» под открытым небом. В этом проекте у меня есть сокураторка Катя Радченко, она занимается историей фотографии и арт-вижуала, она — организаторка фестиваля Odesa Photo Days. Третий сокуратор — историк Ярослав Переходько. 

Кураторская команда междисциплинарная, и это правильно, потому что «Энциклопедия» – про всю широту явления архитектуры Украины. Но на мне лежит ответственность за архитектуру, «объять необъятное» мне, в том числе, помогли еще одни наши партнеры — Центральный государственный научно-технический архив Украины. Для человека с академическим образованием — эта работа — огромный  вызов и «синдром самозванца» — сидящий внутри меня ученый говорит, что «нельзя брать все — нужно брать мало, прицельно, ответственно». 

При этом «Энциклопедия» — это популярный проект, мы не должны написать 30 диссертаций на каждую из тем. Главное в этом проекте — суметь задать правильные вопросы. Это и был манифест нашего проекта — мы не даем ответов, мы ставим вопросы.

Расскажите о своем бэкграунде. Вы градостроитель, архитектор. Кто еще?

— По образованию я — градостроитель по направлению архитектура. Это экспериментальная специальность, я училась на кафедре, на которой мы условно пересеклись с Сергеем Святченко. Его и меня связывает архитектор Виктор Антонов. Экспериментальное направление было организовано им, при мне он уже не работал. Хотя мы были знакомы, и он даже немного оппонировал мне. Я заканчивала университет в 2008-м, мне говорили: «Где ты с такой профессией будешь работать?» Все архитекторы на практике переходили в обычную архитектуру (объемную архитектуру зданий и сооружений) или в дизайн интерьеров. Никто не остался в градостроительстве: генпланы на практике не работают, градостроительных проектов нет. 

После 2013-го, когда в Украине возникла волна урбанистики, я уже обладала всеми базовыми знаниями о городе,  о том, как планировать стратегии его развития. Мне не нужно было учиться на тренингах и кейс-стадис, у меня уже было академическое образование именно в этой сфере. 

Я могу работать с этими знаниями и практически, но в наших условиях доступа к практике нет, наверное, ни у кого. Если мы закроем глаза на тактический урбанизм (которого мало,  хорошо, что он вообще есть, это признаки низовой демократии), институционального урбанизма у нас практически не существует. Есть некий хаос, который направляет развитие городов, некое стечение факторов и условий, все это нельзя назвать регулируемым или организованным процессом. Это такие факторы, как застройщик, капитал, коррупция и прочие вещи. 

Поэтому мне пришлось задержаться в науке, и поступить в 2008 -м году в аспирантуру. Моя тема: «Перспективы развития соцгородов на примере соцгорода «Новый Харьков»». Мне нравилась моя тема, потому что она при любом обсуждении, направляла все дебаты в сторону конфликта. Все сразу же отвечали: «А какие у них перспективы?». Если честно, перспектив у них нет.

Тяжело жить с таким ответом?

— В Нидерландах людей, специализирующихся на подобном направлении в сфере изучения городов называют «городскими мыслителями» —  они ведь и, правда, занимаются философией и теорией города. Так вот, для теоретика — это очень хорошо, потому что это — «холодный душ», который уже на старших курсах университета ставит в четкие цели — нужно «прокладывать» какие-то более экспериментальные и нестандартные ходы. Для исследовательского поиска это тоже хорошо — ведь страсть открытий для ученого — это, по-моему, основа научной деятельности. Ты понимаешь, что перспективы нет, все плохо. Это же просто идеально! Ученики Антонова говорили нам на лекциях: «Если у вас нет проблемы, ее нужно купить». А тут проблема просто тебе прыгает в руки. Это дает тот самый стимул, чтобы развивать свою область знаний. Искать ответ на вопрос: почему так? И строить следующую цепочку вопросов: а что случилось? что пошло не так? что сейчас не так? Это широкий спектр вопросов. Для любого исследователя (европейского или американского) это было бы большой удачей. Люди десятки лет ищут тему, и не могут ее найти — у них нет проблемы. Им приходится ездить по всему миру, изучать страны Восточной Европы или Африку, искать «проблемные» регионы. А тут — ты родился в проблемном регионе — вот так удача!

Столько тем и конфликтов.

— Главное — не потерять себя, и вообще будет замечательно. Потому что это сложный вызов для исследователя — справиться с собственной проблемной средой.

Археолог и антрополог Моника Смит любит изучать городские свалки. Это такой «третий путь» информации о городе?

— Да. У меня, собственно, так и получилось с темой диссертации. Харьковский тракторный завод — это наш «харьковский Детройт». Я обожаю все постиндустриальное, заброшенное и деградирующее. Именно туда мне и «хочется идти». Когда я выбирала тему, мне на вступительных экзаменах в комиссии профессора сказали: 

— Зачем же вам брать такую тему? Она вам не подходит. Вы такая симпатичная девушка. 

Я говорю:

— А какая же тема мне должна подходить?

— Ну, сецессия, ар-нуво.

— Спасибо, но я хочу заниматься тракторами. Так что существует масса стереотипов.

Можно было бы упрекнуть их в сексизме, но можно и воздержаться от этого искушения.

— Те, кто это говорил, умерли, поэтому про них или хорошо, или ничего.

Возвращаемся к «Энциклопедии архитектуры Украины». Как вы поняли, что это должно быть, форма онлайн-платформы, а не допустим, печатного многотомника?

— Во-первых, потому, что начался ковид. Изначально наш проект должен был быть выставкой, нормальной физической выставкой. Для нас карантин стал еще одной исследовательской удачей. В том, как отреагировать на пандемию, был вызов. Можно все оставить в офлайне. Но так не интересно — зачем закрывать глаза на проблему? Поэтому уже в начале проекта у нас прошли переговорные процедуры о том, готовы ли мы перейти в онлайн. В первый момент это испугало, потом мы восприняли это как возможность. А сейчас мы (и особенно наша коллаборация с Катей Радченко, у которой уже богатый опыт работы в мультимедийных проектах и онлайн-выставках) очень рады этому обстоятельству. 

Мне кажется, что мультимедийные проекты — это наше будущее. И потом — все действительно сохраняется, документируется  — а это важно, — неизвестно, что будет с миром дальше. Онлайн — это  очень удобный, экологичный способ взаимодействия: «выставку» не надо разбирать, утилизировать, не нужно тратить деньги на изготовление материалов, не нужно делать стенды. Наша трехчастная структура сайта может развиваться, может становиться бесконечной. Это такие инструменты, которые не может предоставить ни одно физическое пространство.

Еще стоял вопрос о популярном формате: как репрезентовать большие явления в истории архитектуры Украины? И здесь нам тоже помог онлайн — можно делать видео. Я никогда до этого не была ни режиссером, ни сценаристом, никем по ту стороны камеры. А это невероятное поле для творчества. У нас в проекте — 26 авторов (а это — почти 26 видео- и фото-проектов). За короткий срок у нас была возможность пообщаться, вникнуть в процесс создания почти тридцати видео — такая возможность, мне кажется, редко представляется даже на режиссерских факультетах. В общем, это исследовательское и творческое счастье — использовать новые инструменты, которые оказались в наших руках.

Цель «Энциклопедии…» какая? Преодоление архитектурной безграмотности или воспитания вкуса?

— Это такие высокие цели! Нет, мы с народом. Я не хочу никого наставлять. Я не хочу «идти в народ», и кого-то учить. Все это пусть останется в «длинном ХIX веке». Я очень люблю утопии, но это, наверное, не для нашего поколения разочарованных миллениалов. Нам хотелось просто показать срез, панораму архитектуры. 

Нашим идейным «вдохновителем» был Дени Дидро. У него есть достаточно четкое описание того, для чего он делал «Энциклопедию Франции»: он считал, что ему было необходимо рассмотреть, что происходит с Францией здесь и сейчас, дать срез действительности. И передать этот неидеальный, шероховатый, противоречивый «отпечаток» следующим поколениям.

Такая универсальная задача была для нас самой притягательной. 

И другой момент — не хотелось упрощать, давать линейный нарратив о том, что история архитектуры Украины, скажем, отсчитывается с XII века, потом — идет XIV, потом — у нас провал, потом — еще что-то. Хотелось видеть за сухими датами и терминами какие-то крупные социальные явления. Через небольшие частные истории увидеть большое и общее, в том числе и через личные истории.

Нашим мотто стали слова: «Архитектура — не стены, а люди». Это — главная сентенция нашего проекта. Нам хотелось не учить, а разговаривать. И обозначить вопросы для будущей дискуссии (в том числе и профессиональной) — для тех, кто анализирует архитектурный мир и архитектуру. Сфокусировать внимание на необходимость перевести фокус со стен на социальные и политические явления. Исходя из моего опыта академической деятельности, осмелюсь утверждать, что за все годы моей теоретической практики, Украина застряла в понимании архитектурной истории как описательного жанра, еще и с позитивным уклоном. Поэтому  нам не помешает чуть встряхнуть сообщество историков архитектуры, искусствоведов. Чтобы, может быть, следующие, те, кто последует за нами, продолжили эту дискуссию и вглядывались в архитектуру с новой оптикой.

А сейчас есть с кем обсуждать вопросы о том, что экология, этика, эстетика и так далее — это интересы и архитектуры тоже?

— Вы говорите о сообществе?

Не только. Еще и об участниках, авторах «Энциклопедии».

— Конечно. Авторы текстов, видео, фото, эксперты нашего сайта – наши единомышленники. А также все наши партнеры, медиа-партнеры, и журналисты, и наши читатели — наши единомышленники. Вопрос в том, как стимулировать эту дискуссию дальше. И это сложный и ответственный вопрос. Развивать дискуссию — достаточно ресурснозатратно. Гораздо проще заниматься индивидуальной авторской деятельностью, например, писать свои книги. Год я занималась книгой о моем родном Харькове, ни с кем не общалась, для исследователя это очень комфортная ситуация. Ты отвечаешь сам за себя, не нужно вкладываться в других людей. А так — любой аспект дискуссии требует объединения, модерации, в том числе и финансовых ресурсов.

Возвращаюсь к вашему вопросу: конечно, проблемы с академической средой есть. Но кроме консервативных или некачественных преподавателей (назовем вещи своими именами, таких у нас много) работают и настоящие профессионалы и прекрасные мыслители, с которыми очень интересно  работать, вести дебаты и дискуссии. 

Ваше личное открытие в этом проекте, кроме прекрасных людей.

— Широта явления архитектуры Украины — теперь я мечтаю написать книгу об этом на базе этого нашего исследования. Признаюсь, история Украины для меня не была открыта, наверное, до промышленной революции. Мои исследовательские интересы связаны с «заводами», все, что было до 1861 года, мне было не слишком известно. Конечно, я учила общую историю и историю архитектуры и искусств, но не так, чтобы это прочувствовать. И эта возможность — увидеть гранд-нарративы (большие, широкие мазки) — она просто захватывает. Это потрясающе! 

Открытием для меня стал ренессанс Львова. Мне кажется, это важный с общекультурной точки зрения момент. И то, что эта архитектура создана теми же мастерами, которые непосредственно приехали из Италии, делает ее подобной «инъекции» — инъекции ренессанса. Что еще? Мне кажется, есть просто две невероятно огромные темы. Именно поэтому о них стоит начинать думать и в другом направлении, а не так, как обычно представляется это в учебниках по истории архитектуры Украины. Это два столпа нашей культуры —  украинское барокко и украинский архитектурный модерн. Мне кажется, в них можно увидеть гораздо больше граней, чем только наследие, «формирующее нацию». Эти две темы стоит пересматривать, и не бояться этого делать.

И другое открытие — классицизм периода Екатерины II — это очень спорная тема, несущая идеальный потенциал для постколониальных студий, который почему-то все еще не раскрыт. Вообще, в истории архитектуры Украины очень много противоречивых тем, которые будто под копирку с одинаковыми формулировками переписываются из одного учебника в другой. Такие серьезные темы требуют пересмотра, актуализации. На что часть исследователей говорит: «Если мы критически посмотрим на это спорное явление, то кто-то скажет — это «плохое» наследие. Значит, его можно разрушать». Другая часть считает, что «сложное наследие» является «вредным», поэтому лучше вообще о нем не говорить. Таким образом, никаких решений по этому наследию не будет никогда. Но если сложное наследие – травмирующее, значит, наоборот, надо это проговорить. Потому что памятников классицизма все еще много, необходимость их сохранять — бесспорна, но он продолжает будоражить и травмировать массы. Недаром есть термин «колониальный классицизм» —  для провинций и колоний «встроившихся» в империи в 18-начале 19 века. Если расширить  задачу, посмотрев, что и как происходит в исследовательском мире Европы и Америки, то классицизм — отдельная интересная  тема.

Ну это еще и междисциплинарная вещь, которую интересно рассмотреть с разных сторон. Собственно архитектурные знания от этого станут только круче.

— Да. Но чтобы на нее смотреть, нужно сначала отказаться от принципа «черно-белой картины мира». Потому что если все разделить на «хорошо» и «плохо», становится понятно, почему такими темами не занимаются. У нас все  — или хорошее, или плохое. Другого варианта пока нет.

Текст: Вика Федорина

* Енциклопедія архітектури України — це мультимедійний онлайн-проєкт, який розкриває панораму архітектури України, в сучасній і популярній формі аналізує, як суспільство формує архітектуру і як архітектура формує суспільство. Проєкт реалізує Громадська організація Urban Forms Center  у партнерстві з малою культурною столицею України 2020–2021 року — містом Славутич, Славутицькою міською радою та Центральним державним науково-технічним архівом України за фінансової підтримки Українського культурного фонду та Zagoriy Foundation .