Два дня на фестивале Bouquet Kyiv Stage выступал норвежский пианист Аксель Колстад. Его выступления отличаются от обычных концертов классической музыки. Он привносит в произведения классиков что-то новое: и свою оригинальную манеру исполнения, и свое настроение. И волшебство. 

Вы играете с пяти лет. Вам никогда не казалось, что вас лишили нормального детства?

— Эйнштейн сказал как-то, что воображение лучше знания. Я мог каждый день своего детства проживать в воображаемом мире с мамой и с папой. Вот простой пример: моя мама ставила книжку со сказками на фортепиано и говорила мне: «А теперь играй». Понимаете, как это было? Не лишили (улыбается) — подарили.

Сейчас на концерте, я подумала, что вы похожи на фавна, на Тумнуса. Значит, не зря.

— Конечно (сияет).

И рояль тогда, в детстве, и сейчас на концерте, был Платяным шкафом?

— Точно, а я даже не не надеялся, что получится.

Но при этом вы отыграли честный концерт, музыкальная фразировка была серьезной, как для взрослых.

— Спасибо! Я всегда прилагаю все силы, все свое старание для того, чтобы так получалось.

Кто вас этому учил?

— Мне посчастливилось поработать с тремя большими профессорами. Когда был маленьким, у меня был легендарный педагог. Позже я работал в Консерватории и в Академии только над техникой фортепиано, и еще был один из легендарных, который учил меня композиции. Дайте, пожалуйста, лист из вашей тетради, я запишу их имена.

В какой момент фортепиано перевесило баскетбол?

— А и не перевесило на самом-то деле, но мне пришлось выбрать… В 17 лет. Невозможно было совместить в одном дне 10-16 часов практики на фортепиано и 5-6 часов игры в баскетбол, что-то надо было выбрать… Папа был моим баскетбольным тренером. И он сказал: «конечно, Аксель, ты классный баскетболист, но твоя жизнь — музыка». Но каждый свой концерт, видите (лукаво улыбается), — я играю в баскетбольных кроссовках.

Как думаете, действуют ли в современном мире академической музыки такие понятия, как «веселье», «открытость», «справедливость»?

— Мир академической музыки — это история, которая развивается. Много хорошего произошло в последние десять лет. Не все настолько серьезны сейчас, когда исполняют классическую музыку. Нам всем, участникам, музыкантам, исполнителям, предстоит долгий путь — мы ищем себя в музыке. Поэтому я занимаюсь тем, что отыграл сегодня. Я — это крайность, но для того, чтобы подтянуть всех остальных, эта крайность должна быть. Конечно, я не Иисус, но, может быть — своего рода Наполеон.

Есть ли сейчас в мире талантливые музыканты, совершенно никому никому неизвестные? Возможно ли это?

— Я знаю много молодых исполнителей в Норвегии, которые точно расцветут и у них будет большая международная карьера, но они еще очень молоды. Иногда я играю концерт, и не говорю, кто композитор, — мельком упоминаю, что это какой-то молодой, подрастающий норвежский или украинский композитор, а на самом деле — это мое произведение.

А почему?

— Чтобы сохранялась магия, эти самые чары, волшебство. Их очень много на самом деле. Просто на сегодняшний день так бывает: в современном обществе можно сказать о перепроизводстве великолепных музыкантов, которым просто нет места в жизни, нет места на сцене. Поэтому я и придумал штуку, которая называется «Концепт кафе», это первое в мире французское концертное кафе. Хотя оно и возникло в онлайн-пространстве, но было создано именно для того, чтобы задействовать больших музыкантов, которых, по сути, еще не знают.

А для чего это вам?

— Это нужно миру.

Как вы провели карантин? Вам, вероятно, было очень сложно, и все музыканты по-разному на него реагировали. Игорь Левит сутками играл Сати в прямом эфире. Что вы делали?

— Всегда можно ожидать такую историю, что кто-то обложился  вот так, как Левит нотами. Мы с коллегами потеряли все в первые 24 часа карантина. Были отменены 40 концертов. И что делать? Поскольку во мне есть украинская кровь, а мы, украинцы, никогда не сдаемся и боремся до конца… вместо того, чтобы обращаться за деньгами и помощью к правительству, я задался вопросом, что я могу сделать для своей страны. У нас огромные проблемы в сельском хозяйстве. У меня освободилось столько свободного времени, и  я подумал: «О, могу заняться фермерством». Ну я и выложил это объявление в интернете, чтобы фермеры могли ко мне обращаться, выбрал одну из тех ферм, которые мне были предложены и занимался сотней коров четыре карантинных  месяца.

Вы им пели?

— Шутите? Работал, как все нормальные фермеры: чистил, кормил, доил. А потом начал для них играть. Начал потом —  давать концерты для фермеров на свежем воздухе. Мы — украинцы — мы не умираем, мы приспосабливаемся.

Кстати, когда вы на концерте заговорили про викингов, я подумала о большой истории. Вы ведь знаете об основоположниках Киева — Аскольде, Дире, Олеге…?

— Смотрите на руки: у меня сейчас поднимаются волоски, мороз по коже. Я думал, в Софии дышит большая история, а она и за ее стенами.

Как устроен процесс в вашей голове, когда вы играете?

— Каждый концерт — по разному. Вот сейчас был один из самых сложных концертов, которые мне когда-либо приходилось преодолевать — детей контролировать невозможно, они все повыходили на сцену! Но я как-то начал к ним приспосабливаться. Я был вынужден на ходу включать их в свое шоу.

Дети обычно не выходят на сцену?

— В моей вообще практике это было впервые. Вот вам и магия. 

Еще полчаса концерта, и к вам на сцену поднялись бы серьезные дети постарше, которые уже травмированы дисциплиной музыкальной школоы.

— Ох, боже, мое сердце не выдержало бы! Как вовремя мы закончили. Но может, наоборот, они спасли бы меня, мы с ними все же коллеги. 

А вы не хотели бы подумать о цикле? Сейчас был концерт, который можно назвать «Рояль — детям». А вам не приходило в голову не устраивать в детской праздник (разгром), а отобрать произведения, которые серьезные композиторы писали для своих детей?

—  Спасибо, очень хорошая идея. У меня есть разные детские программы, но такого я не делал.

А концертная программа для взрослых будет какая?

— Буду что-то рассказывать и играть, рассказывать и играть. Это точно так же, как стендап. И Ференца Листа я действительно люблю,  и люблю разные вариации на тему исторических событий.

Лист, кстати, тоже связан с Киевом.

— Действительно?

Да, он встретил здесь любовь жизни. Вы чувствуете себя представителем какой-либо школы?

— Я знал, что Киев — важный город, пора, пора мне выйти на прогулку. О школе: да, чувствую: я являюсь представителем школы, моей собственной. Немногие делают то, что делаю я.  К сожалению. Я делаю то, как я делаю, потому что меня так воспитали. Но я вижу других музыкантов, и они мне говорят, что они бы тоже так хотели, я влияю на них. Мой подход к любого рода музыкальной школе: «Не касайся музыки, с ней все отлично, переделай рамку».

Вам трудно во время концерта контролировать общение? У музыки свой ритм, свой темп, но вы все обрываете и шутите.

— Поэтому, когда играю, я воображаю себе, что я надеваю, скажем, странный жакет. И я уже — не я. Или делаю вид, что я — женщина. Почему женщина? Потому что женщинам свойственно делать все одновременно. Мама у меня такая. И у вас такая. У всех такая.

Что для вас значит фортепиано?

— Все.

Вы еще используете его, как волшебный шкаф из детства?

— А как же. Когда мама впервые поставила книжку сказок на фортепиано, мое фортепиано стало сказкой. Но всякий раз, когда я сажусь за фортепиано, сначала происходит музыка, и она ведет за собой волшебство.

Каждый концерт для вас тогда тоже должен быть связан с волшебством?

— Да. Сегодня это было просто озарение. Всех этих маленьких бандитов надо было как-то приспособить, пустить в дело их бурную энергию. Может быть этот опыт поможет мне в следующем детском  концерте. Они меня прокачали!

Что делает вас счастливым?

— Папа и мама.

Есть ли у вас дети? — заранее прошу меня простить за этот вопрос.

— Не знаю. Шучу (делает очень серьезное лицо). Нет. Пока — нет.

Вы впервые в Киеве?

— Да. Я ждал этого два года, потом начались эти карантины-пандемии. Был несколько раз во Львове, в Харькове играл с академическим оркестром. Но в Киеве я — впервые, вот мы поговорили, я хочу махнуть рукой на концерты, уйти — искать следы викингов. — Делает серьезное лицо: «Шучу». Приходите завтра на концерт. Он будет взрослый, возвышенный. 

Текст: Вика Федорина

ФОТО: Алина Гармаш, Виталий Мариаш

Один из концертов Фестиваля: