Отечественное кинопроизводство последних лет догоняет мировое. Делать ему это приходится в условиях войны, частичной цензуры, колебаний политического курса и нехватки опыта. Тем ценнее отдельные успехи, к которым безусловно относится военная драма «Черкассы».
Как и недавно прогремевшая лирическая комедия «Мои думки тихі», «Черкассы» Тимура Ященко добивается качества за счёт сдержанности тона и камерности выбранной рамки. Рассказывая о больших событиях в большое время, фильм удивляет нейтральными решениями, которые успокаивающе действуют на обострённое восприятие современного зрителя, уставшего от визга партийных перебранок в социальных сетях и нависших угроз войны, разложения государства, грядущего экономического кризиса и коронавируса — куда уж без него.
Сюжет «Черкасс» — про быстрое вынужденное взросление. Молодой селянин должен отправиться в армию (конкретно — на флот), а чтобы было не скучно, подбивает странного дружбана служить вместе с ним. В целом мы уже знаем, чем всё закончится, потому что события происходят незадолго до аннексии Крыма. Что именно предстоит пережить героям — не так важно; принципиальнее то, что придётся пережить всей стране. Учитывая, что наблюдаем мы это всё в 2020, ощущения специфические: изменить ничего нельзя, но можно пощекотать нервы погружением в прошлые переживания, как на сессии у гештальт-терапевта.
Фильм не раскрашен в ультрагероические и ультрапатриотические цвета. Герои «Черкасс» растеряны, тихи и относятся к происходящему отстранённо. Фильм не врёт и не идеализирует: никакого коренного преображения не случится, крылья не расправятся и в атаку со штыком никто не пойдёт.
Интересна колористика фильма: село, из которого герои отправляются на флот, показано лубочно-красочным, тёплым и насыщенным присутствием природы. Что-то вроде мира «Кубанских казаков» и прочих фильмов про «трудовой тыл», но мир этот уже разлагающийся, растерянный, глуповатый. Флот же — сероват, бесцветен и невыразителен. Это край, место, где земля закругляется, Стена с Ночным Дозором из «Игры престолов». Чёрное море — почти что равнодушно необъятный океан в «Солярисе» Тарковского.
Отстранение и сдержанность неслучайны, как не случайно и произошедшее с героями до службы: одного отправляет на флот «по знакомству» жестоковато-глуповатый отец, у другого умирает мать и безнадёжно заболевает корова. Это символическое иссыхание корней, связей поколений; преемственность перестала работать, земля перестала удерживать.
Хтоническо-фрейдистская символика продолжается и на корабле: отношения в команде показаны почти что идеальными; ни дедовщина, ни коррупция, ни разгильдяйство не выходят за пределы того, что можно вытерпеть; у зрителя рождается сопричастность к доброжелательности мужского коллектива — конечно, с отеческой заботой командиров. Сексуальность и телесность команды никогда не превращается ни в излишнее насилие (в сценах драк и поучительных избиений), ни в излишнее вожделение (в неожиданной и забавной сцене в стриптиз-баре).
Женщины, то есть матери, Украины, земли — нет; есть отец в духе скандинавского Одина — путешественник, добытчик, дозорный, который, кажется, и сам не до конца может сформулировать, что именно он защищает. Все конфликты — между оккупантами и защитниками, между нехорошими и хорошими членами команды — показаны, скорее, как вынужденные, от усталости и безнадёги; особенно впечатляющими получились групповые статичные сцены бесед командиров и построений на палубе. В картинке мало движения, решительности, беготни; а если экшн и случается, то всегда словно бы через зажатые уши, через обратную линзу бинокля.
Интересен эффект от пирамиды наблюдения: мы в кинозале смотрим, как люди на море в 2014 слушают телевизор, из которого говорят о событиях Майдана. Но ведь это всё было прямо тут, с нами, на наших глазах! Мы подсматриваем за тем, как подсматривают за нами. Командир просит удержаться моряков от политических дискуссий: минутка чёрного юмора; это совет, скорее, нам в Фейсбуке — сейчас.
Разумеется, фильм играет по правилам нынешнего украинского кино: складывается нарратив, сочувственный к «нашим». Очень аккуратно работает семантика языков: на украинском говорят наиболее осознанные и интеллектуальные персонажи, на суржике — растерянные, полуграмотные, но всё же хорошие; русский же дозволен только россиянам, крымским татарам и «плохим» «нашим», которые в результате окажутся трусами и предателями. Забавно, но по тем же правилам работает и включённая в фильм популярная музыка: героическую роль выполняет песня хоть и русскоязычная, но беларусской проукраинской группы «Ляпис Трубецкой».
Стоит отметить пробирающую до мурашек оригинальную музыку к фильму от Антона Байбакова и Кати Чили. Звуковой мир создаёт чувство физического разлома, гигантской воронки, в которую невесомо падаешь. Тем сильнее действует конец: из оцепеневшего зала выходишь в развлекательную среду холла кинотеатра с лаунж-музыкой и поп-корном. Опыт остаётся с тобой ещё несколько часов: что это было — визит в прошлое? или телепортация в пространстве — на линию фронта? это точно был фильм? где именно декорации, а где реальное?
«Черкассы», в отличие от «Донбаса» Лозницы и ряда ультрапатриотических поделок последних лет, не травмирует откровенными манипуляциями, не лезет с нравоучениями и не выносит приговоры от имени правильных людей. Несмотря на скромность средств, фильм вполне может в будущем стать украинским голосом в общемировом высказывании о чужеродности и бессмысленности войны, в ряду с «Дюнкерком» и «1917».
В ключевой момент фильма, на кульминации — нет, спойлеров не будет, идите в кинотеатр и смотрите сами — сидящие за мной люди отреагировали так бурно и естественно, как будто не ожидали этого поворота, как будто такого не должно было случиться. По этому поводу вспомнился случай из детства советского писателя Василия Аксёнова: он ребёнком многократно ходил на фильм «Чапаев», надеясь, что в следующем показе главный герой всё-таки выплывет. Магия кино сработала и в «Черкассах». Может, выплывет и наше кино? Может, выплывем мы?
Текст: Алексей Шмурак
