В этот день 1877 года в Киеве родился Максимилиан Волошин. В метрической книге Старо-Киевской Иоанно-Златоустовской церкви, под  номером 99 записано: «Тысяча восемьсот семьдесят седьмого года родился мая шестнадцатого, а крещен июня двадцать пятого чисел сын Максимилиан. Родители: Коллежский советник Александр Максимович Кириенко-Волошин и его жена Елена Оттобальдовна, оба православные».  Дата рождения Волошина, 16 (28) мая 1877 года, пришлась на Духов день. 

Сегодня поэту и художнику Максимилиану Александровичу Волошину  исполнилось бы 142 года, с днем рождения его поздравляет писатель, поэт и переводчик Борис Херсонский*.

Добрый день, замечательный Максимилиан! 

Сердечно поздравляю Вас с днем рождения. Вы жили в нелегкие времена и были свидетелем ужасной катастрофы Крыма. И мы сегодня переживаем нелегкие времена и смотрим на Ваш дом, как на нечто невозвратимое. Но жизнь поворачивается самым неожиданным образом.И я надеюсь увидеть скалу с Вашим профилем на фоне бессмертных облаков Кимерии.

Спасибо Вам за то, что Вы живете в нашей поэзии.

Ваш Борис Херсонский

Фото: Б.М. Кустодиев. Портрет Волошина, 1924

27 мая стало известно, что Борис Херсонский (за книгу «Одесский дневник-взрывная волна», «Фолио», Харьков, 2017) стал лауреатом Волошинской премии.

Волошин в Крыму

В балахоне-хитоне он стоит на балконе,

пересчитывая затейливые облака Кимерии.

Несколько птиц щебечут в вечнозеленой кроне
хвалу Иисусу и приснодеве Марии,
хвалу большевизму, пролетариям и чекистам,
хвалу страдальцам расстрелянным под горячую руку,
Крымский пейзаж неряшлив, почти расхристан,
поэзия в нем жива, но обречена на муку.

Молиться за тех и других летать над смертельной схваткой,

напоминая валькирию в теле мужского пола,

но молитва выходит какой-то жалкой и шаткой,

мысль спотыкается, в каждом слове – крамола,

и полет получается бескрылый, тяжелый, скучный,

и вниз смотреть нелегко, а вверх – не имеешь права.

У большевиков подход кровавый, зато научный,

и народу счастье, и палачам – забава.

Но столько самозабвения в птичьих трелях,

и скала – точный профиль поэта, и море звучно, как лира,

и облаков прекрасных больше в его акварелях,

чем в небе за всю историю древнего мира.

На фоне русской трагедии татары малозаметны.

но кое-где попадаются, есть еще караимы,

греки и крымчаки – но все они безответны,

все они безответны, а лучше бы были незримы.

Когда бы они исчезли, православным было бы слаще

ненавидеть, при случае – и убивать друг друга.

Гражданские войны были бы чище, случались бы чаще.

И крови волна была бы высока и упруга.

И, молясь за тех и других, поэту было б спокойней

глядеть с балкона в хитоне рассеянным взором

на то, что казалось схваткой, а оказалось бойней,

на то, что казалось правдой, а оказалось – вздором.

Борис Херсонский, 2016