Украинский академический композитор Максим Коломиец выпустил релиз InnerLicht: Northern Lights, работающий где-то на стыке филд-рекординга, коллажа и пост-кейджевской академической импровизации.

В каждой эпохе композиторы находили новые гармонии, мелодии, ритмы и формы, которые воплощали любовь и ненависть, тревогу и спокойствие наиболее удачно в контексте эпохи. 

В альбоме Максима мы слышим освоенный звукоряд, в котором одни краски (то есть, звуки) отсылают к определенной эпохе до нас, а другие краски (они же звуки) звучат как металл. Но и они воспринимаются как ангельское пение. Или песню  Дракона.

На слух этот первый сольник — музыка для медитаций (зачеркнуто) коллаж из будто бы случайных полевых записей и found-текстур, то растянутых во времени, то распадающихся на гранулы. Не похоже ни на что вообще. И все это с очень мощным haunted «присутствием» и романной составляющей альбома. Я не шучу. Все треки сопровождаются текстами, это не отдельные композиции, а одно больше повествование. Сказка. 

***

Поезд мчал среди снега. Бесконечного снега. Не такого даже, как в городе и около него. Этот снег был настолько белым, настолько всепоглощающим, настолько сверкающим в лучах зимнего холодного солнца, что он не просто слепил. Он пожирал тебя, засасывал в эту белизну. В этом снеге весь север. Страшный, продуваемый всеми ветрами. Север не терпит чужаков. Здесь можно выжить, только если ты родился на этой земле, если умудрился вскормиться и вырасти в его жестоком ледяном лоне. Или надо быть очень сильным. Таким сильным, как само небо.

Фрагмент из повести Дарьи Нестеровой «Сказка»

Максим, расскажи историю про альбом — как он был придуман? 

— К альбому я шёл долго. Дело не в том, что он долго создавался, нет. Создавался он пару месяцев. Дело в том, что около двух лет я пытался найти правильную форму взаимодействия с электронной музыкой. В какой форме она мне интересна? Как я в ней могу передать то, что задумал? Какие средства мне для этого нужны? Когда я смог себе ответить на множество подобных вопросов, альбом начал складываться сам собой. Но дело, разумеется, не только в этом. Это касалось в большей мере технической части, которая для меня всегда вторична. А первичным был ответ на вопрос — зачем я это делаю? Ответ может показаться чересчур романтичным и излишне личным. Но именно этот ответ подстегнул меня к действию. Этот альбом — это признание в любви к далёкой возлюбленной. И именно этот ответ определил и форму, и сюжет, и содержание.

Что это за Путешествие? Кто дракон, а кто— ангел?

— Мне было не интересно сочинять альбом, как сумму разрозненных композиций. И я долго размышлял, чем я мог бы их объединить. Я искал подходящие сюжеты среди северных легенд. Пролистывал разные тексты в поисках подходящих зацепок. Но ответ пришёл сам собой: не имеет смысла искать сюжеты где-то ещё, если жизнь — лучший сценарист и наша ситуация сама по себе является достаточно ярким сюжетом. В итоге я придумал сюжет, как метафору наших с моей возлюбленной отношений, в которых вот уже год мы пытаемся встретиться, но из-за ковидных ограничений, не можем приехать друг к другу. Ведь она не из Украины, она из северной страны. В итоге вся наша история превращается в мой долгий путь на север в поисках вожделенного Дракона. Или Ангела. В зависимости от обстоятельств.

С кем ты его записывал?

— В записи мне помогали несколько человек. А именно: Дарья Нестерова — соавтор идеи, Евгений Пилипенко — звукорежиссёр, Михаил Багрий — сведение и мастеринг, Кэт Гусленко — видео. И в последнем треке даже возникают голоса Виктора Рекало и Елизаветы Баглай. Но непосредственно исполнение я оставил исключительно за собой. Собственно, это и была одна из идей альбома — создать нечто такое, что я мог бы исполнить самостоятельно, без помощи кого-либо.

Есть ли у альбома список литературы и источников вдохновения?

— Единственным источником вдохновения был для меня мой объект любви. И её повесть, которая дала мне необходимый ориентир. Повесть вся проникнута особым, северным настроем. Даше, даже вне описаний снега или холода, удалось передать особое ощущение севера, пробирающего холода и тепла — даже человеческого (особенно человеческого), как последнего пристанища, последней надежды, единственного настоящего желания. Альбом был одним из способов прикоснуться к моей любви, пройти этот путь на север хотя бы в своём воображении или своей музыке. Что касается эстетической стороны, я пытался найти некие ориентиры, которые подсказали бы мне, в какую сторону двигаться в сфере, в которой я пока только начинающий — в сфере электронной музыки. Но, признаться, я так ничего и не нашёл. Музыки интересной — много. Электронной музыки намного более профессиональной, чем у меня — огромное количество. Но ничего из этих мегатонн звукового материала меня по-настоящему не заинтересовало. Пришлось ориентироваться исключительно на свой опыт, вкус и практику. 

Что ты считаешь тут своей удачей?

— Наверное, к удаче я мог бы отнести то, что через пару месяцев после начала освоения синтезаторов (до этого я не имел особого понятия, что такое синтезаторы, какие они бывают и что с ними можно делать), я уже создал нечто, что сложилось в цельный альбом. Да, некоторые моменты для профессионалов от электронной музыки могут показаться наивными. Но  у меня не было цели сделать сверх-сложные вещи. Средства меня в моём творчестве вообще мало интересуют. Можно и для табуретки написать нечто гениальное. Если есть представление, что это может быть и для чего это нужно. Дело не в средствах. Моя цель была при помощи минимума средств создать нечто цельное, что максимально бы согласовалось с моим внутренним ощущением материала, его предвосхищением и моей композиторской волей и чутьём.

Будет ли видео?

— Обязательно будет. Кэт Гусленко отсняла блестящий материал. Собственно, всё, что вы слышите на записи — это живое исполнение в реальном времени, которое также фиксировалось и на видео. И этот материал ещё ждёт своего монтажа.

А концерт?

— И концерт обязательно будет. И не один. Я специально продумал альбом таким образом, чтобы я самостоятельно мог его воспроизвести без посторонней помощи. На любой локации. В любом зале. Я планирую издать диск и сделать через пару месяцев его концертную презентацию. Всё ещё впереди.

Тексты к трекам:

Intro

Я не знаю, сколько длилось это путешествие. Возможно, несколько дней. Возможно, лет. Но, скорее всего, оно длинною во всю жизнь и до сих пор не закончилось. Я бреду в снежной буре, во тьме, натыкаясь на новые препятствия, в поисках самого сокровенного для меня, что есть у этого мира: в поисках северного дракона, что спит в своем ледяном логове. И только северное сияние – как далёкий отголосок существования таинственного ящера – дает мне надежду, что мои поиски не напрасны.

Old Tune and long-long road

Сложно сказать, что подвигло меня пуститься в путь на поиски моего дракона. Какие забытые надежды мне нашептали о его существовании? Какие разбитые мечты? Может, это была старая мелодия на потёртой пластинке из забытого детства? Или одна из подслушанных историй в разговоре прохожих? А, может, я просто всегда знал, что он где-то рядом. Что он ждет меня. И скорбит из-за моей нерешительности. Где-то далеко-далеко в безграничных снегах плавится лёд от его раскалённого дыхания. Я знаю, что он есть, я чувствую его. Ведь каждую ночь он приходит ко мне, как приходят к умалишенным святым осиянные светом ангелы.

Footsteps on the snow

Мир навис мутным бельмом. Осталась лишь зияющая пустота. Лишь белое безмолвие и шаги на снегу. Она была здесь, всё дышит её присутствием. Повсюду вижу знаки, оставленные ее ускользающим образом. Мой дракон оставил знаки для меня. Он рядом. В тенях деревьев. В снежной пыли. В молчании долин. Северное сияние сгущает свои пестрые краски над моей головой.

Lullaby for Angel
Мой ангел, мой тихий дракон снова прилетел ко мне. Я не знаю, сон ли это. Или явь. Но какая разница. Разве место, где я нахожусь, похоже на реальность? Разве присутствие дракона рядом со мной, его прозрачное тело в моих руках, не делает сон реальнее самой реальности? Мой ангело-дракон мягко засыпает на моих руках. Мои пальцы в его волосах. Тихо скольжу ладонью по его лицу. Спи, мой сияющий ангел.

Moonshine on her’s hands
Проснувшись в гудящей тишине, я не увидел ничего, кроме неясных бликов. Свет луны равномерно разливался по всем окружающим поверхностям, но что-то мягко сверкало и переливалось в нем, и я не сразу понял, что именно ласкает этот тусклый свет. В оцепенении, боясь пошевелиться, я вдруг осознал. Сомнений не было – это она. Свет тонким шелком застывал на её неподвижных руках. Не моргая и не шевелясь, я вглядывался в эту величественную в своей неподвижности и невозможности картину. Мой ангел, мой дракон, он прорвался сквозь сон ко мне. Мечты и сны сплелись в один замысловатый клубок вместе с реальностью. Пузырь вероятного порван. Я увидел невозможное и больше никогда не буду прежним. Но разве не ради этого я оказался в этой белой пустоши?

Self-Resurection
Кажется, от момента встречи с ангельским драконом (это ведь не был сон, ведь не был?), во мне не осталось ни единой клетки от моего прежнего тела. Незаметно я стал двойником самому себе. Внутри закипает кровь и мне кажется, что открыв рот, я изрыгну пламя и расплавлю всё вокруг. Деревья, камни, снежные сугробы – всё превращается в пепел от распирающей меня энергии. Сияние, до сих пор нависавшее надо мной, теперь внутри, оно жжёт и пронзает каждую мою частичку своим радужным, ослепительным светом. Если бы я оставался собой, я бы не вытерпел этого натиска. Но нет больше никакого меня. Есть только испепеляющий вечный свет.

Over the snow valleys
Бескрайние долины. Немые снега. Кажется, я отобрал всё тепло у этого края, впитав весь его жар без остатка, погрузил весь этот мир в вечную стужу. Я свободно парю над снежными долинами, легко взмывая ввысь, не находя нигде пределов. Взгляд перестал упираться в предметы, перестал быть конечным. А видимый мир отбросил свои границы. Я так и не нашёл моего дракона, хоть он всегда оставался рядом. Так и не обрёл его снова, хоть никогда и не терял. Разве только если он не был этой бесконечной белой глазурью.

The quiet shimmering of the stars
Я лежу на снегу на спине посреди безграничной белой пустыни. Бесконечные хороводы далёких звёзд безучастно отражаются в моих неподвижных глазах. Мысль, что жизнь измеряется временем, а пространство километрами, кажется странной. Ведь в моих немигающих глазах сверкает лишь безмерно величественное, не имеющее границ, Северное сияние. Оно застилает своей переливающейся пульсацией холодную пелену звёзд. Неосознанно я протягиваю руку к его свету. Но не могу схватить. Разглядывая этот сверкающий миллиардами замерших в полёте светлячков кристалл во всех деталях, я так и не могу к нему прикоснуться. Как не могу коснуться и моего вожделенного змея. Он всё время рядом и всё время бесконечно далеко.

Voices from outside
Я слышу голоса снаружи. Они почти неотличимы от моих собственных мыслей. Голоса знакомые. Кажется, я слышал их всё время моего путешествия. Боясь открыть глаза, я снова пытаюсь погрузиться в только что покинутый мною морозный мир. Но путь туда закрыт. Всё что мне от него осталось – воспоминания о северном сиянии, несколько взмахов крыльев дракона за спиной и имя. Райда? Так, кажется, называли его мои попутчики. Неужели мне действительно ее никогда не достичь? Тихое мерцание звёзд.