Дирижер Владимир Сиренко об Украинской симфонии Максима Березовского, программе «Київ-Берлін. На захист миру»* и профессии дирижера в условиях карантина.

Расскажите об истории партитуры украинской симфонии Березовского.

— Партитуру Симфонии в Киев привез дирижер Кирилл Карабиц и исполнил ее с нашим оркестром в одной из программ на сцене Национальной филармонии, наверное, лет пять-шесть назад. В оригинале эта симфония написана для небольшого состава: струнная группа + два гобоя и две валторны. 

Мой сын, композитор Всеволод Сиренко, сделал переложение для малого симфонического оркестра, придав более насыщенное и разнообразное тембральное  звучание. И в таком варианте наш оркестр исполняет ее и дома, и на гастролях.  Вот так, вкратце выглядит история появления этой партитуры в нашем оркестре и, следовательно, в программе «Київ-Берлін». 

Я хотела бы подробнее узнать о программе «Київ-Берлін. На захист миру». Кто ее составители?

— Составляли программу мы вместе: я, Виктория Полевая и  Татьяна Безкоровайная**. Получилось так: 

• Березовский — Симфония До-мажор, 
• Шуман — 4-я симфония, 
• Полевая — «Кредо», «Ода к радости», 
• Бетховен – Фантазия для  фортепиано, хора и оркестра.

Скажите, кто из еще украинских композиторов вам интересен?

— Это сложный вопрос (смеется) — не хочу никого обидеть,  список большой. 

То есть себя вы не можете назвать дирижером-пропагандистом какого-то одного направления музыки, как Игорь Блажков***?

— Я не считаю Игоря Ивановича «пропагандистом какого-то одного направления музыки», он замечательно интерпретирует партитуры разных эпох. Знаете, я ведь начинал у Блажкова ассистентом. Помню, как мы с ним летели из Испании  (я готовил программу на Kyiv Music Fest-1990) и он поинтересовался партитурой симфонии одного зарубежного автора. Просмотрев несколько страниц, тут же отметил влияние  Вареза, Стравинского и некоторых других композиторов, а потом добавил: «Знаете, я сейчас над параллельными терциями в симфонии Гайдна плачу». Всему свое время, наверное. Мне сейчас хочется заплакать над параллельными терциями Гайдна и Моцарта. За 30 лет  я «прожил» много сочинений, много премьер, записей, торжеств и рабочих будней с украинской музыкой. Не могу сказать, что это единственная творческая любовь, но любовь особенная.

Профессия дирижера появилась только во второй половине 19 века. Шуман считал дирижерство «манией» и «необходимым злом», а Верди ужаснулся, узнав, что эти «технические работники» осмеливаются выходить на поклон к публике. Как получилось, что дирижеры захватили власть над музыкой в 20 веке? И захватили ли?

— (смеется) Не могу отвечать за всех дирижеров. Но вот как я «захватил власть» — это я могу рассказать.

Расскажите.

— В моем случае все очень просто: на обе мои должности главного дирижера оркестра Радио, а затем  Национального  оркестра, меня приглашали оркестранты,  это очень важно и ценно для меня. 

А теперь о специфике «технической работы» и «необходимого зла». Действительно, в эпоху барокко и раннего классицизма чудесным образом обходились без дирижера. Роль лидера выполнял концертмейстер оркестра,  это практикуется и сейчас. Но, с усложнением ткани  партитур, с расширением состава оркестра, участие дирижера становится тем самым «необходимым злом».  Неудачная практика Персимфанса (большого симфонического оркестра без дирижера) заключалась в огромном количестве репетиций для подготовки каждой программы, чего не может позволить себе ни одна концертная организация, ведь любой оркестр исполняет минимум 4-5 разных концертных программ в месяц. Без  координатора, диспетчера это невозможно, даже если мы говорим только о технической стороне работы. Но и этого будет мало, ведь ноты это всего лишь «значки», обозначения и в них нужно «вдохнуть» жизнь. Без проникновения в произведение, исполнение становится пресным и скучным, даже при  технической безупречности.

Ну и потом, очень простая вещь: перед вами сидят 80-100 «яскравих творчих особистостей», у каждого есть свое представление о музыке, у каждого «свой» Бетховен, Моцарт, Чайковский » и достичь общего результата при таком разночтении просто невозможно. 

Что для вас важнее — понять в точности, что хотел сказать композитор или высказаться, используя его музыку?

—  Дирижер — это посредник между композитором и публикой,  «переводчик» нотного текста в звучание. И важнее пытаться понять, что хотел сказать композитор, а высказывание получается как бы само собой… Другой вопрос, есть ли что тебе сказать? 

Когда ищете ключ к интерпретации произведения, — бывает так, что не соглашаетесь с композитором?

— Нет, такого не было. Тогда я не дирижирую это сочинение. 

Ричард Бургин, скрипач и дирижер, сравнивает оркестровых музыкантов с актерами, а работу дирижера видит в выстраивании кульминаций, расставлении акцентов и выстраивании динамики спектакля в целом. С чем бы вы сравнили работу дирижера?

—  Да. Ричард прав… А профессию дирижера невозможно сравнить ни с какой другой. Всем советую посмотреть выступление Риккардо Мути, который очень глубоко и тонко, в то же время с юмором, объяснил суть нашей профессии, сравнив ее, с одной стороны, с регулировщиком движения, с человеком, который задает темп, а с другой стороны, она — об «умении извлекать музыку и чувства из душ музыкантов, не ноты, а именно чувства. И это делает профессию самой сложной в мире». Мне кажется, точнее и не скажешь. 

Принято думать, что дирижеры могут быть отличными коучами для бизнесменов и управленцев.

— Возможно, если говорить о лидерских качествах или взаимоотношениях … Не знаю, но почему-то меня трижды приглашали на встречи со слушателями бизнес-школы Киево-Могилянской академии. Я рассказывал им о своем понимании сути профессии,  слушателям, кажется, было интересно. 

Музыканты понятным образом поддерживают себя в технической форме. Что нужно делать дирижеру, чтобы быть в форме?

— Заниматься. Учить партитуры и не давать себе слишком  долго отдыхать. 

Хорошей музыки очень много. И даже ознакомиться с ней — это уже задача непростая. А попытаться понять, увидеть суть,  идею — для этого нужно время и усилие.

___________________________________

* В ноябре этого года, в легендарном Большом (пятиугольном) зале Берлинской филармонии прозвучит музыка украинских и немецких композиторов. Сочинения Березовского, Бетховена, Шумана, Полевой будут исполнены в окружении изображений, созданных украинско-датским художником Сергеем Святченко. Программа называется «Киев—Берлин»

** Татьяна Швед (Безкоровайная) — координатор проекта, основатель S.T. ART Foundation, продюсер Виктории Полевой.

***Ученик Мравинского киевлянин Игорь Блажков известен как один из главных пропагандистов «новой музыки» в СССР. Он дирижировал первыми исполнениями Шенберга, Веберна, Айвза, Вареза, Волконского, переписывался с современными композиторами всего мира, от Булеза до Штокхаузена.

Текст: Вика Федорина

Фото: Элеонора Тривигно