Вспоминает Сергей Святченко —  это, буквально, мемуар. Пишет о детстве. Об ответственности художника, о формальной эстетике…, словом, —  монолог о детстве, жизни и работе художника, фикшн и нонфикшн.

Говорит Сергей Святченко:

Это будет книга, на мой взгляд, важная и новая в дискуссионном и визуальном плане. Украинские корни, Перестройка в СССР, редакционная политика перестроечных журналов,  первые выставки украинского современного искусства,  ответственность художника, сложнейшая жизнь в западных реалиях, другой язык,  ежедневная многочасовая работа и « постоянное утверждение нужности «твоего» дела »  в условиях жесточайшей международной художественной конкуренции, большая семья, жертственность, актуальность и востребованность в меняющихся тенденциях современного мирового искусства. Все это – сложные узоры судьбы художника переехавшего на Запад с одной сумкой и рулоном холстов.

C

Ручей
Перепрыгнуть ручей
Спрятаться в лес и молчать
Залезть на дерево и звать
Бежать и не догнать
Догнать и удивить
Выйти и промолчать
Написать стих и порвать
Смотреть на солнце и не моргать
Упрашивать себя рисовать
В сны прятать результат
Собирать слушать смотреть ждать
Это моя Contemporary life

Мое (Вики Федориной) вступление к первой главе:

В английском ситкоме «Книжный магазин Блэка» есть такой эпизод: в магазин вбегает встревоженный человек и просит срочно продать ему «маленькую книжечку спокойствия». У него трясутся руки, он торопливо объясняет, какая именно ему нужна книжка. После издевательств владельца-мизантропа, который перебирает весь очевидно ненужный ассортимент, человек получает свою книжечку, дрожащими руками ее открывает и читает: «Однажды маленькая лилия плыла вниз по реке…». Удовлетворенно выдыхает, успокаивается буквально на глазах, спокойным тоном говорит: «Ненавижу свою работу!», и, —  выходит из магазина. 

А теперь представьте, что в роли «маленькой книжечки спокойствия» может выступить «Движение памяти», книга воспоминаний Сергея Свтятченко. Она  — необъятная по содержанию. Мне эта книга воспоминаний кажется лучшей для поддержки в трудную минуту. Откройте ее, когда вам нужен будет друг. В этой книге вы его и найдете — искреннего, уязвимого, душевного и тонко чувствующего. 

Святченко пишет о детстве, проведенном в Харькове. В его воспоминаниях детство — это примерно Рай: Харьков, дом на Холодной горе, цветущий сад, пыльная улица, счастливые отношения взрослых. Каждый рассказ — притча с вынесенным подзаголовком. Вместе они похожи на лаконичные коллажи Сергея Святченко.

Ценность этих воспоминаний — в отсутствии страха показаться трогательным, чувствительным и мягким человеком. Они ведут читателя и автора к тишине, к важному разговору с самим собой. 

Мы часто уходим в полутона и оттенки и забываем, как выглядит чистый белый и черный. В книге воспоминаний художника есть тот простой детский словарь из «что такое хорошо и что такое плохо», чтение которого возвращает простые и чистые цвета в жизнь, не удаляя грязные, которые и должны были получиться красивыми, но смешались. 

Читаем первую главу.

Самое сильное 

Я родился в 1952 году в СССР, в г. Харькове, на Холодной горе, в большом кирпичном доме со ставнями, палисадником и садом, посредине которого росло большое яблочное дерево, приносившее каждый год урожай яблок «Антоновка» В этом доме жили три семьи. У каждой семьи был отдельный вход с двумя большими комнатами. Папины родители, дедушкина сестра, я с мамой и папой и собака, живущая во дворе. Самое интересное было наблюдать как сад менял свою «одежду» от яркого лета через золотую осень к суровой зиме и тающей весне. Колонка с водой находилась во дворе и выходить, например, зимой вечером в темный обледеневший двор было опасно, но очень интересно, он был наполнен необыкновенными мистическими звуками и тишиной, а возвращение домой из холода к маме и папе в теплую комнату, с треском дров в печи наполняло чувством семьи. Часто я ночевал у бабушки и спал под красным ватным одеялом, смотрел черно-белые фильмы на маленьком телевизоре с большой увеличительной линзой. Летом я проводил время, сидя на ветках большой желтой черешни в конце сада, зимой проваливался под воду, пытаясь пробовать ходить по первому тонкому льду вокруг деревьев. Ранней весной, как только начинал таять снег, я гонял бумажные кораблики по канавам, ел снежки, сосал сосульки и бил стекла из рогатки. Летом мы играли в футбол я стоял на воротах, покупал жаренные семечки в граненных стаканах, играл в «войну» и в «классики». 

Прекрасный, большой цветущий любимый сад и наша пыльная улица, стали моими самыми сильными впечатлениями детства. Это продолжалось до 11 лет, пока папа не получил квартиру, и мы переехали в новый 5-этажный дом на Павловом Поле.

• 

• 

• 

 Я по деревьям ползал гусеницей пушистой
 Желтым цветом черешен набивая рот
 Теплом прикрывшись спал в красной вате
 В черный свет выходил на серый лед
 С холодных деревьев стряхивал снег
 Звуки воды собирал со дна
 Время тогда оказалось таким близким опять
 Опять после долгого зимнего сна 

• 

• 

• 

 Ты бежал по бегущей весенней холодной воде как собака по следу
 Палкой подталкивая листья несущиеся наперегонки
 Вода накрывала убеждённая в своей правоте и с такой силой била
 С какой палки в твоих руках выковыривали листьев цвет внизу слева
 И вот наконец огромная мутная зеркальная гладь огромная как море
 И ты вскочивший в нее впопыхах прищурившись от яркого солнца осколками
 Сырости ударившим в глаза как серная кислота от непогоды 

• 

• 

• 

 Бросать палки на лёд и смотреть.
 Бить лёд ногой в надежде пробить
 Плыть вдоль по реке
 В надежде спастись
 Спасать себя в надежде простить.
 Бросать бить ползать и плыть в надежде быть 

Я был единственным ребенком в семье, и получил от мамы и папы все, ни с кем не делясь. Я рос в семье профессора архитектуры Евгения Андриановича Святченко. Папа заведовал кафедрой архитектуры в Харьковской национальной академии городского хозяйства, был талантливым, необыкновенно интеллигентным человеком. Замечательный акварелист, он писал картины маслом, делал коллажи, занимался фотографией… Конечно, я наблюдал за процессом. Его работы и сейчас находятся в моей коллекции и в коллекциях моих детей. В доме была большая библиотека по искусству и архитектуре, книги по советскому авангарду и конструктивизму.  Папа читал лекции студентам на эти темы.

Дом моих родителей — мой дом в Харькове — это необыкновенная атмосфера творчества, стиля и хорошего вкуса, подаренных мне через книги, музыку, искусство, архитектуру, фотографию. Mоя мама — Нинель Григорьевна, обладая прекрасным голосом и талантом актрисы, в 1946 году поступила в Москве в государственный институт театрального искусства (ГИТИС). Однако стать актрисой ей было не суждено: по воле своего отца, военного летчика, не считавшего это образование серьёзным, она вернулась в Харьков и поступила в инженерно-строительный институт (ХИСИ)  В то же время на архитектурный факультет того же института поступил и мой отец, вернувшийся с фронта. «Безумная модернистка», как себя называла мама, она поддерживала и создавала необыкновенную атмосферу творчества в нашем доме на протяжении многих лет. Мамино влияние было другое, но такое же сильное и глубокое, как и папы.

• 

• 

 Маме 
 Легкой походкой подпрыгивая как воздушный шарик
 Ты давала по чайностоловой ложке мне то что сама считала 
 Это была радость и грусть обиды слезы непонимания и гордость сразу
 Слетая птицей вниз захватив с собой всю себя как душа в душу
 И что-то ещё сладкое что в кармане лежало.     

В работах отца я впервые увидел коллаж как художественную форму выражения. Он использовал коллаж, вырезая фотографии — мои и моей мамы, различные журнальные тексты, комбинируя их в интересные композиции и создавая, как он сам говорил, своеобразные «открытки-послания». Он вырезал изображения людей, машин, природы, наклеивал их в свои архитектурные проекты в качестве стаффажа, чтобы усилить восприятие масштаба.

Он также занимался фотографией. Культ фотографии, слайдов присутствовал в доме всегда. Хорошо помню, как помогал отцу склеивать бумажные рамочки для слайдов, предварительно нарезав пленку, вытащенную из книг, где она распрямлялась после проявки и сушки. А потом вся семья располагалась на диване и начиналось слайд-шоу, с показом папиных фотографий архитектуры, природы, привезенных из разных городов Советского Союза и зарубежных поездок с его незабываемыми комментариями и рассказами. В доме были все атрибуты фотографического процесса, начиная от темной комнаты-ванны, на двери которой висела надпись: «Свет не зажигать! Идет проявка!», и других необходимых вещей: большого серого увеличителя «Нева 2М», красного фонаря, пластиковых бачков для проявки, аппарата для сушки фотографий… Все это потом появилось и в моей жизни, когда стал жить самостоятельно.

• 

• 

• 

 Папе
 Как важно через годы и время
 Разделённые на дни осознавать 
 Что рядом параллельно текла другая жизнь
 Дававшая твоей то важное что через перелистанные годы
 Соединит изменит или разделит
 Те правильные и важные страницы
 Закладками вложенными
 В твою жизнь 

Папа водил меня в музеи, направлял и вдохновлял, учил ценить классическое искусство. Позже в моей абстрактной живописи больших размеров я чувствовал вдохновение и влияние от посещения Харьковского художественного музея, особенно коллекции художников-передвижников, которая считалась лучшей в стране.

Мои родители познакомились в институте, участвуя в студенческой самодеятельности. Папа и мама не только были заняты в спектаклях или исполняли пародии, но и пели дуэтом. Папа придумывал сценографию и костюмы, мама — хореографию. В 1950-60 годах они были заметной в творческих кругах Харькова парой и активно участвовали в жизни одного из важных культурных центров общения — Дома архитектора на улице Дарвина, 9. В творческом плане это было «родным местом» и для меня. Именно там проводились и обсуждались важнейшие городские архитектурные конкурсы, в которых позже участвовал и я, проводились лекции архитекторами, побывавшими за границей, концерты, другие интересные встречи. Там находился уникальный антикварный бильярдный стол с зеленым сукном необыкновенного оттенка, и мы тоже иногда проводили здесь вечера. Но самое главное — выставочный зал, где проводились выставки работ архитекторов, художников и фотографов. Моя первая выставка коллажей состоялась именно там, а в 2018 году. Работая над сценографией и костюмами для спектакля «Соловей» по Хансу Кристиану Андерсену в Датском королевском театре, я вспоминал родителей, складывающих расписанные папой яркими цветами рубашки к их очередному общему выступлению. 

ФОТО вверху: коллаж Евгения Святченко, отца художника. Первые импульсы колажных идей были получены от него.