Незримая тень колоссальной фигуры Бориса Лятошинского одиноко вздымается над унылым ландшафтом музыкальной карты Украины его времени. 

Удельным весом, общественной значимостью, мощнейшим духовно-трагедийным излучением своего творчества, оказавшим небывалое по силе воздействия влияние на последующие поколения украинских музыкантов, Лятошинский не знает аналогов в отечественном искусстве первой половины ХХ века.

Единственной персоной, без раздумий приходящей на ум и вполне сопоставимой по масштабу с Лятошинским, может быть назван лишь его сверстник и соратник по искусству, не без буквальных творческих рифм и прямых биографических параллелей, целиком и полностью разделивший горькую судьбу основоположника украинского музыкального модернизма, — Александр Довженко.

Именно Довженко и Лятошинскому первым удалось прорвать порочную, многократно усиленную железным занавесом, провинциальную замкнутость национальной профессиональной культуры. Ослабив на время удавку перманентно присущей ей вторичности и архаики с их набившей оскомину напыщенной лубочной малороссийщиной и опостылевшим до основания фальшивым фольклоризмом, Довженко и Лятошинский во всеуслышанье заявили о себе как о крупнейших представителях новой генерации современного украинского искусства, тем самым решительно выводя последнее на передовые рубежи и международный уровень.

Само собой разумеется, их выдающиеся заслуги перед отечеством не остались незамеченными недремлющим всевидящим оком советской государственной партийной сволочи и функционеров от культуры. Оба художника неоднократно подвергались цензуре и остракизму, начиная с конца 1920-х годов — травля, гонения, запреты, огульные обвинения в упадочничестве, декадентстве, формализме, буржуазном национализме, etc. — при том, поочередно как в Киеве, так и в Москве. Ведь именно в Киеве с его тотальным отсутствием профессиональной среды жизнь творцов полнилась ощущением неумолимо нарастающей катастрофичности существования и неизбывного трагизма мировосприятия. В предчувствии репрессий Довженко в 1934 году покидает Украину и переселяется в Москву, Лятошинский решает остаться в Киеве. Со всеми вытекающими из данного положения последствиями для обоих.

Пресловутая политика кнута и пряника практиковалась по отношению к Довженко и Лятошинскому с незавидным постоянством, достойным лучшего применения, с большей или меньшей степенью усердия до конца их дней. Именно по этой причине многие из их замыслов так и остались неосуществленными, а ряд тех, которым несмотря ни на что всё же суждено было воплотиться, несут на себе неистребимое клеймо тяжелых творческих компромиссов и несмываемый отпечаток разочарований их создателей. Исключительно за подобного рода уступки и сделки с собственной художнической совестью (все эти замечательные «Щорсы»-«Мичурины»-«Поэмы о море» и им подобные конъюнктурные поделки в угоду довлеющему Молоху соцреализма) государство изуверски расплачивалось с ними пряниками в виде ленинских-сталинских-шевченковских премий, орденов Ленина и Трудового красного знамени. И так до очередного взмаха кнута…

Будучи прирожденным лириком, плодотворно работая почти во всех без исключения жанрах академической и прикладной музыки, совокупно охватывающих практически полный её спектр — от интимного романса до большой исторической оперы включительно (перу композитора принадлежат также фортепьянные и скрипичная сонаты, два фортепьянных трио, четыре струнных квартета, Украинский квинтет, хоры a cappella…), — по размаху темперамента и типу музыкального мышления Лятошинский, несомненно, был симфонистом от Бога. Автор пяти номерных симфоний, ряда симфонических поэм, сюит, увертюр, баллады «Гражина», Славянского концерта, преступно забытой ныне оперы Золотой обруч по «Захару Беркуту» Франко, Лятошинский, начиная буквально с первых же шагов на своём профессиональном композиторском поприще, стал вводить в сольную, камерно-инструментальную и вокальную музыку подлинный драматизм и высокий пафос, зиждившиеся у него на принципах сквозного тематического развития, укрупняя общий композиционный план которых и раздвигая их поэтический строй, невероятно разветвляя контрапункт и расслаивая фактуру на полифонию пластов, насыщая до предела тембральный колорит и контрастность образов, придавая тем самым несвойственных камерному жанру в его национальном изводе черты большей монолитности и монументальности. Примечательной в этом отношении является первая опубликованная композиция 25-летнего Лятошинского, — фортепьянная миниатюра с симптоматичным названием «Траурная прелюдия» ми-бемоль минор (1920), — которая может рассматриваться при желании как эпиграф ко всему дальнейшему творчеству композитора, использованная им более двух десятилетий спустя в качестве автоцитаты, послужила основой для центрального эпизода второй части Lento e tranquillo Украинского квинтета (1942/45), удостоенного Сталинской премии второй степени (1946). Что до его номерных симфоний, каждая из них становилась знаковой вехой не только для их сочинителя, но и для развития всей украинской музыки ХХ века в целом, хотя именно за них Лятошинский подвергался наиболее свирепой, нещадной и оголтелой критике угодливой музыковедческой черни.

Начиная как приверженец и последователь идей позднего романтизма и символизма, верный заветам Листа, Вагнера, Скрябина, зачитывающийся Гейне, Шелли, Уайльдом, Метерлинком, Верленом, Бальмонтом, уже к середине 1920-х Лятошинский в органически естественном развитии своей музыкальной стилистики вплотную подошел к эстетике австрийского музыкального экспрессионизма в лице главы нововенской композиторской школы гениального Арнольда Шёнберга и его выдающегося ученика Альбана Берга. Выпуклость тематизма и гипертрофированность высказывания, невероятное ритмическое напряжение, чрезвычайное расширение границ гармонической сферы с последующим ослаблением, размыванием вплоть до полного исчезновения тональных притяжений, мощные колебания динамической амплитуды и внезапные фактурные перепады, доходящие временами до атонального пароксизма, непредвиденные сдвиги в архитектонике, симбиоз неподдельного драматического подъема, граничащего с эпизодами прострации и рефлекторной статики… — неотъемлемые отличительные признаки музыки Лятошинского 1920-х гг., роднящие ее в композиционно-стилистическом плане с наиболее прогрессивными веяниями европейской музыки той поры…

Невозможно обойти вниманием и не упомянуть также о важнейшей для украинской музыкальной культуры педагогической деятельности Лятошинского, которой он посвятил без малого пятьдесят лет собственной жизни, начиная с 1920 года (с 1935 профессор консерватории) и продолжавшейся до самой смерти Бориса Николаевича. Не являясь педагогом по призванию, именно Лятошинский вольно или невольно создал свою композиторскую школу. За эти годы из класса по композиции профессора Лятошинского выпустились десятки несхожих друг с другом индивидуальностей, разных уровней дарования и мастерства, различных стилистических предпочтений молодых авторов, так или иначе достойно проявивших себя впоследствии во многих областях отечественной музыки. Среди наиболее ярких имен — Леонид Грабовский, Виталий Годзяцкий, Освальдас Балакаускас, Евгений Станкович, Владимир Загорцев… Международное признание его наиболее прославленного и известного в мире ученика композитора Валентина Сильвестрова многократно превзошло несоразмерно скромное его Учителя.

Теперь, по прошествии лет, оглядываясь ретроспективно на весомейшие плоды полувековых творческих и педагогических усилий Лятошинского, обстоятельно взвешивая весь тот непревзойденный вклад, внесенный ним в сокровищницу украинской и мировой музыки, приумноженный великолепной плеядой его выдающихся воспитанников, лично для меня абсолютно очевиден и не подлежит малейшему сомнению тот непреложный факт, что киевская Национальная музыкальная академия Украины, носящая ныне имя автора «Лебединого озера» и «Щелкунчика», должна быть переименована и, по аналогии с хельсинкской Академией им. Сибелиуса или берлинской Высшей школой музыки им. Эйслера, ей должно быть присвоено имя Бориса Николаевича Лятошинского.

Несмотря на законно и полноправно занимаемое в культуре положение родоначальника украинского музыкального модернизма и симфонизма, а также патриарха национальной композиторской школы, идентичное Яначеку в Чехии, Нильсену в Дании, Бартоку в Венгрии, Шимановскому в Польше, Шёнбергу в Австрии и Германии, Файе в Испании, Энеску в Румынии, Сибелиусу в Финляндии, Месьяну во Франции…, Лятошинский так и не получил не только приличествующего его весу всемирного признания, но и достойной оценки собственной творческой деятельности у себя на родине, что особенно прискорбно.

Более полувека, прошедших после кончины Лятошинского так никем и не написана фундаментальная монография о нём. До сих пор не издана львиная доля богатейшей эпистолярии композитора. Больше столетия ждут своего опубликования и пристального изучения ранние доопусные композиции 1910-х гг., хранящиеся в семейном архиве Бориса Николаевича (отказ Украинского культурного фонда [УКФ] в получении гранта на финансирование упоминаемого издания в год 125-летнего юбилея Лятошинского (равно, как аналогичный отказ того же УКФ в финансировании записи первого авторского диска одного из его ярчайших учеников и последователей, — Владимира Загорцева) весьма симптоматичен в данном отношении и красноречиво свидетельствует лишь о вопиющей некомпетентности и абсолютном отсутствии каких-либо приоритетов в культурной политике страны не только в головах нерадивых чиновников минкульта, но и незадачливых экспертов независимых институций, подобных УКФ.

Ни единого раза за всю историю независимой Украины не был проведен на родине композитора авторский фестиваль его симфонической музыки. Национальные и филармонические оркестры страны ни разу не озадачились в течение текущего юбилейного года утрудить себя исполнением хотя бы одной из симфоний или симфонических поэм Лятошинского — ни во время своих зарубежных гастролей, ни в турне по просторам спасаемой богом Украины. Заинтересованный завсегдатай оперы нигде и никоим образом при всём желании не в состоянии ознакомиться с оперным наследием композитора. Этот печальный список без труда можно было бы продолжать до бесконечности…

Возрождение, актуализация и продвижение музыки Лятошинского как при жизни композитора, так и в настоящий момент оставалось, остается и, судя по всему, останется в обозримом будущем уделом и долгом чести лишь группы избранных, посвящённых и энтузиастов. В разное время к творчеству корифея украинской музыки обращались: дирижеры Владимир Дранишников, Константин Симеонов, Натан Рахлин, Евгений Мравинский, Игорь Блажков, Геннадий Рождественский, Виктор Иконник, Стефан Турчак, Фёдор Глущенко, Вадим Гнедаш, Теодор Кучар, Владимир Сиренко; струнные квартеты имени Вильома, Лысенко, Леонтовича; пианисты Абрам Луфер, Ия Царевич, Татьяна Николаева, Даниил Юделевич, Борис Деменко, Евгений Ржанов, Дмитрий Чесноков; скрипачи Алексей Горохов, Армен Марджанян, Олег Крыса, Анатолий Баженов…

По случаю празднования 125-летия со дня рождения выдающегося украинского композитора по моей инициативе при действенном участии тесного круга единомышленников и коллег, а также заинтересованном содействии и активной поддержке оргкомитета замечательного летнего фестиваля Bouquet Kiev Stage 21 августа в 17:00 на концертной сцене заповедника София Киевская состоится уникальный монографический трехчасовой концерт-марафон ЛЯТОШИНСКИЙ-ГАЛА, целиком и полностью посвященный фортепьянной, камерно-инструментальной и вокальной музыке Лятошинского. Я в высшей степени горд и счастлив тем обстоятельством, что в это непростое для всех время нам удалось собрать под знаменами Лятошинского в рамках одного большого юбилейного вечера лучшие на данный момент исполнительские силы страны. От всего сердца хочу искренне поблагодарить персонально сопрано Татьяну Журавель, скрипачей Андрея Павлова и Игоря Завгороднего, пианистов Антония Барышевского, Валерию Шульгу и Татьяну Гомон, виолончелиста Виктора Рекало, а также Kyiv Mozart Quartet в полном составе — скрипачей Ольгу Шелешкову и Павла Хмару, альтиста Андрея Макия, виолончелиста Сергея Казакова — и пригласить киевлян и гостей столицы от имени международного фестиваля Bouquet Kiev Stage на юбилейное музыкальное торжество-чествование одного из славных сынов Украины и насладиться исполнительским искусством блистательных киевских артистов.

Евгений Громов, 13 июля 2020 г.