На выставке в «Барвах» мы увидим вещи и жизнь, которую любит, рассказывает и показывает график Олеся Джураева. 

В городском пейзаже художницы Олеси Джураевой сочетаются архитектура (застывшие формы) и движение (ритм, пульс городской жизни). Ее пейзажи не статичны, они похожи на джаз, художественную импровизацию на городскую тему. И это не идеальный прекрасный город — а тот, что есть, тот, который мы видим каждый день —  промышленные и просто здания, дорожные знаки, уличная реклама. Это особое искусство — любить повседневное и видеть в этом красоту. 

С натюрмортами та же история: предметный мир, все чашки-ложки, память вещей, и историй, и прикосновений. На коробках из-под вина и средств для мытья посуды создана немыслимой красоты серия линоритов-натюрмортов. 

Олеся, что на вас влияет и что вдохновляет? 

— Наверное, в первую очередь я вдохновляюсь сюжетами из жизни. Но естественно, на меня, как художника, как на каждого человека, увлекающегося искусством, повлияли и влияют работы разных авторов, и это не обязательно графики, к графикам я просто более пристально присматриваюсь. Меня привлекают работы Тернера, Андерса Цорна – их любовь к свету, что в какой то степени присутствует и в моих работах. Я люблю импрессионистов… В целом меня задевает конец ХІХ начало ХХ века. 

В моих работах можно увидеть наблюдения за городом, за тем, как все меняется каждый день, отражение нашей эпохи. Мне интересно наблюдать за одним и тем же сюжетом. И я не первая кто это делает. Вспомним  Моне, его работы, посвященные одним и тем же сюжетам: как все меняется в зависимости от времени дня и года, от погоды, освещения, — от всего. 

Вы ведь не из семьи художников?

— Да. Моя мама — геолог, а папа — спортсмен. Папа профессионально занимался велоспортом, велосипеды «вхожи» в мои пейзажи и натюрморты. Мама подарила мне умение созерцать и присматриваться к деталям. У нас дома всегда было много камней и всяких интересных вещей из ее экспедиций. Вытирая пыль с полок я рассматривала их как экспонаты в музее.

 Когда вы себя искали в том смысле «кем быть», ответ «художником» действительно был так однозначен?

— У меня никогда не было сомнений, что моя профессия будет связана с рисованием. Но только в институте я поняла, кем… Я просто увлеклась печатной графикой, хотя училась на дизайне. Так получилось, что до окончания института у меня состоялась первая персональная выставка. Собственно, это был знак, что я буду продолжать работать как художник. Как дизайнер я не состоялась, потому что не люблю работать с компьютером. Возможно, если бы я сделала упор на изучение этого главного инструмента, у меня как дизайнера было бы будущее…. Но в то время у меня не было такой возможности — дома  не было компьютера. В принципе, дизайн и рисование связаны, просто дизайн, если так можно сказать, более прагматичный, так  как подразумевает работу с клиентом, что для меня не всегда просто. Все-таки ты должен отразить чужое виденье, а не свое. 

Олеся, в украинской графике есть два больших центра притяжения, графиков воспитывают во Львове и в Киеве. 

— Еще есть харьковская школа.

Точно. Они узнаваемы для для нас, а заграницей это «воспитание школой» считывается?

— Да, каждая из этих школ узнаваема безусловно.

Каждая страна — разная, у всех есть свои традиции в изобразительном искусстве и предпочтения в выборе техник. Вы обязательно узнаете Польскую школу графики, Британскую, Французкую или скажем графику Южной Америки. Но мы говорим, конечно, о подготовленном зрителе.

То есть, у графики есть яркое национальное лицо?

— Да, конечно. Думаю многое зависит от того, где обучался художник, и от того что его окружает.

Вы рисуете жизнь вокруг себя, документируете ее. Это такие  записи дневникового характера. Если бы вы были писателем, делали это другими средствами. А если бы вы писали музыку, делали бы это посредством музыки, — просто инструменты каждый раз были бы другие. Но у вас есть несколько постоянных жанровых тем,  вы ни с одной не расстаетесь, оставляете дверь открытой для каждой. Для каждой темы у вас разные инструменты «изложения», способы рассказывания?

— Да, для каждого сюжета, даже если брать чисто технический аспект, я использую разные приемы. То, что я использую для архитектуры, другое, чем то, что я использую, изображая людей, или то, что я делаю, когда работаю с натюрмортом. Это  разный масштаб изображения. Разная материальность того, что я изображаю. Это заставляет меня постоянно искать новые технические приемы. Такая возможность есть, когда ты работаешь в одном материале. Для меня открываются новые темы, к которым я, скажем лет пять-десять назад, не могла подступиться — не было опыта и навыков. Например, передача плотности и невесомости воздуха, неба, — или атмосферные явления, такие как туман…  

Какие средства, способы… вы еще не использовали? На какие территории вы еще не заходили, но хотели бы?

— Моя попытка работы в большом формате состоялась, и у меня есть много идей, которые еще не нашли свое воплощение. Большой формат, подразумевает большие затраты времени. К тому же, у меня есть идеи, как можно усложнить печать. Все это пока мысли, которые не обрели формы. Но во мне они живут, поэтому, рано или поздно, все состоится. 

Расскажите о ваших коллажах. 

—Я размышляла как адаптировать мою графику к большому формату, изменить ее восприятие. Попробовала, и, на мой взгляд, это получилось. Я использовала уже готовые оттиски. Просто разобрала их на части, и сложила в новое полотно. Здесь  речь не о печати, и не о гравюре, скорее — это художественный ход.

Я видела коллажи, связанные только с темой города, с архитектурой. 

— Да, это правда. На мой взгляд, они и родились, благодаря моей серии про город. Мне хотелось передать динамику, жизнь, ритм города, внести, живую ноту в застывшее изображение. 

Да, ваш коллаж передает ритм и движение, «задает» шаг. Я представила, как в коллаже будут выглядеть ваши натюрморты.

— У меня есть несколько работ, выполненных в коллаже с натюрмортами, но они единичны. Интересно получилось, но мне показалось, что на данном этапе не отражают какой-то важной мысли, поэтому серии не получилось. Спустя время, возможно, вернусь к этой теме, и увижу, почувствую, для чего и как это сделать. Поэтому дверь не закрываем.

А вам хотелось, приоткрыть дверь на смежную территорию? Фотолитографии?

— Я открыта для всего. Есть много потрясающих, удивительных техник, которые бы мне хотелось попробовать. Для того, чтобы достичь какого-то результата, нужно какое-то время усидчиво поработать в новом материале — чтобы почувствовать технические аспекты и  возможности. И смелость, конечно. Как только я исчерпаю себя в линогравюре, или когда мне станет скучно в этой технике, обязательно попробую что-то новое. Это вопрос времени. 

Что вы отбираете для выставки в «Барвах»? Что увидят  зрители?

— Это очень интересный момент. Накануне нашего интервью я думала об этом вопросе. Будет много натюрмортов из моей цветной серии на картоне, гравюр. Будут самые новые работы в линолеуме. И так как пространство «Барв» достаточно зонированное, мы с Аликом Журавлевым, решили, что выставка будет ретроспективной — не в полном смысле этого слова, но отчасти. Будет много работ, которые я никогда не показывала. Алик провел несколько часов в моей мастерской, мы все пересмотрели, отобрали работы, которые я никогда не показывала. Это мои эксперименты, я не готова была их показать раньше или просто не представлялось случая. Так вот —  зонированное пространство позволит все это красиво разложить на стены. 

Звучит как детектив. И пара быстрых вопросов: что нравится Олесе Джураевой больше. Стихи или романы? 

— Наверное, романы.

Кино или театр?

— Театр.

Опера или балет? 

— Опера. 

Графика или живопись? 

— Ой, это тяжелый вопрос. Графика. 

Текст: Вика Федорина

• Что: Выставка «Олеся Джураева. Это я», организатор Алик Журавлев
• Когда: Открытие 5 ноября в 19:15, выставка продлится до начала декабря и будет открыта во время работы ресторана Barvy (c 10:00 до 00:00)
• Где: Barvy, ул. Мечникова, 3.