В «Довженко Центре» до 7 марта работает выставка, посвященная культовому фильму Романа Балаяна «Полеты во сне и наяву», выставка создана при поддержке Украинского культурного фонда. Киев Дейли побывал на авторской экскурсии по этой выставке с ее куратором Андреем Алферовым, рассказывает, как это было.
Коротко о фильме: фильм «Полеты во сне и наяву» рассказывает о трех днях из жизни сотрудника архитектурного бюро Сергея Макарова снят по сценарию Виктора Мережко. Съемки длились в 1981—1982 годах, во Владимире, фильм вышел на экраны в 1983 году.
Пятый этаж, Музей кино. На выставке вас встречает стог сена (помните его в последней сцене фильма?) — но это не просто стог, это арка, созданная художником выставки Антоном Логовым, и приглашение пройти сквозь нее, сквозь стог, — это буквальное, продуманно-театральная реперная точка — начало, вход. Мы входим не в фильм, а в «его время».
«Выставка мультимедийная, тут вы можете услышать, увидеть, прочитать, почувствовать запах….. за всем, каждым экспонатом стоит определенный смысл, мотив, который складывается в общее повествование», — начинает куратор. «Это не ретро-путешествие в недалекое прошлое, — предупреждает Алферов, — это попытка разглядеть сегодняшнее в зеркале того самого прошлого. Много параллелей возникает между днем сегодняшним и кафкианским временем конца 1970—начала 1980-х. …В фильме есть два сильных образа — тарзанка, на которой главный герой улетает не то в другу жизнь, не то в собственную смерть. Второй — эта копна сена, в которую зарывается Олег Янковский (его герой) в фильме. Сено связано с образом матери (и героя, и самого режиссера)».
Мы, группа, пришедшая послушать экскурсию по «Полетам», проходим сквозь арку — вдыхаем запах сена. В маске дышать сеном трудно, но все же, но все же.
Мотив полета
Космонавты, сталевары, киевская кино-хроника, дом-тарелка Флориана Юрьева. Пейзажи и лица того времени в живописи Любы Рапопорт.
Андрей Алферов продолжает: «Фильм получил такое название не просто так. Его автору, Роману Балаяну долгое время снилось, что он летает. Потом эти полеты завершились, последний их эпизод отражен в этом тексте (кивок в сторону стенда напротив), это воспоминания Романа Балаяна о том, как он в последний раз «взлетел» и «свалился» в кровати, свидетелем этого стал близкий друг и учитель Балаяна — Сергей Параджанов.
Но летал не только Балаян. Если трактовать эти его полеты — полет — это тема взросления не слишком молодого человека. Если углубиться во время, в котором все это происходило, нетрудно убедиться: в эту эпоху летали все, мотив полета особенно ярко виден в искусстве. Антон Логов изобразил эти карточно-клеенчатые крылья, парящие над стогом сена как пример частного полета».
В зале про время полетов собраны полеты буквальные — фотография Бориса Градова про встречу космонавтов в 1967 году, на фоне реплики советской мозаики «летит» Янковский. В жизни воздуха было мало — киногерои уходили в себя, в мир своих иллюзий, внутренние полеты и мечты.
«….В кино герои летали буквально, — летали герои «Соляриса», летали герои других фильмов Тарковского, на западе летел инопланетянин Стивена Спилберга…»
Стена напротив мозаики — без полетов, это Киева времени съемок фильма в фотографиях Александра Ранчукова — столичный город, но пустой и провинциальный. «Полеты во сне и наяву» снимались не в Киеве, а во Владимире, съемочная группа фильма уехала подальше от Киева — чтобы иметь возможность снимать свое кино. Но фотографии Ранчукова — идеально соответствуют кадрам из фильма, снятым во Владимире, — то же безвременье, та же пустота, та же безысходность.
Чуть левее — «дополнительный» зал, никак не связанный с тем, что происходило в СССР, он — о жизни Запада, там в эти годы тоже все летело. Это инсталляция художника Владимира Тарасова, которая называется «Шестидесятые». Инсталляция представляет собой «дышашее» маковое поле. Огромная инсталляция о «полете» который происходил на Западе, об ЛСД, о том, как художники расширяли свое сознание в поисках вдохновения.
Выставка представляет собой несколько смысловых пластов — это разговор о времени и безвоздушной эпохе, о герое этого времени, о творчестве Романа Балаяна, о контексте и пространстве, в котором жили герои. Документальные факты рифмуются с художественным домыслом и художественными произведениями. Тут все дышит кино, контекстом, историей.
Чуть слабее-чуть громче, но ощутимым важным фоном слышна музыка Вадима Храпачева. Чуть слабее-чуть громче — голос Балаяна/ или Янковского?
Выходя из «западного зала» задерживаемся под экраном — на нем известное место, Владимирская горка, кадр перечеркнут красным крестом. Почему?
«…Это — некий Киев, который не попал в кино. Кино-судьба Киева не сложилась. В отличие от Рима, Парижа или Нью-Йорка, Киев не стал полноценным героем кино. Он присутствовал в кино, но Киеву не дают высказаться, он не определяет настроение и чувства человека.«Полеты во сне и наяву» — попытка показать метафорически дыхание Киева — показать во Владимире Киев Романа Балаяна» — продолжает экскурсию по выставке ее куратор.
Следующий зал — «Киевские фрески» (отреставрированный ролик) Сергея Параджанова как университеты Балаяна, города мира, урбанистика в кино. На одном экране — целый мир в кино, на втором — Киев Романа Балаяна. Оригинальные плакаты фильма «Полеты во сне и наяву», разглядываем, и — движемся дальше.
«Все о моей матери»
Смятое письмо — еще одна инсталляция Антона Логова, она называется «Ненаписанное письмо» — это «клочок» бумаги, сквозь который бегут строки настоящего письма Балаяна.
«…Помните, с чего начинаются «Полеты во сне и наяву»? Герой Янковского просыпается и начинает писать письмо матери, у него ничего не получается. Он пишет и комкает письмо.
Спустя 40 лет Роман Балаян написал это письмо. Его можно тут услышать.
Рядом на экранах — режиссеры и их мамы. А просто потому что они влияли на будущих режиссеров сильнее всего» — перед тем, как мы перейдем в «следующую главу» — следующий зал, Андрей Алферов рассказывает, что в январе у сюжета «мифы о матери» появится продолжение. Музей кино в сотрудничестве с Новой почтой создали интерактивную историю, на выходе выставки будет установлен почтовый ящик, посетители выставки смогут отправить настоящее, «аналоговое» письмо своей маме.
Новый зал — новая глава. «Мир Балаяна» рассказывает, из чего этот мир состоит. Отношения Балаяна с Параджановым, его переписка с Параджановым, Балаян и мировой кинематограф. Утерянное и найденное накануне выставки полотно Тиберия Сильваши под названием «Мне сорок лет» идеально рифмуется с фильмом — «все сорокалетние того времени воспринимали «Полеты во сне и наяву» как «свое» кино, это о них сняли кино, это их жизнь кто-то спас от забвения. Для них это было откровением», — ремарка Алферова.
Движемся дальше — «Генеалогия вселенной Романа Балаяна» — фильмы, герои, и снова фильмы. «Все 13 фильмов Балаяна — это все его полеты во сне и наяву. И нет огромной разницы между Олегом Янковским — Сергеем Макаровым в «Полетах» и клоуном Олега Табакова в «Каштанке», между Янковским в «Филере» и героем фильма «Мы здесь. Мы рядом» Ахтемом Сейтаблаевым».
Последняя инсталляция Антона Логова — одинокое опрокинутое дерево, стоящее в воде и страдающее от жажды.
Что еще?
Ноты-партитуры Вадима Храпачева. Стена Вилена Калиты, фрагменты фильма про Калиту.
Фотографии съемочных площадок. Тарзанка, которой заканчивается сюжет «Полетов» и тень от тарзанки на стене. Тарзанка (реплика той самой тарзанки) — это Хорон, сопровождающий последний эпизод главного героя. Но и символ полета. Или побега.
Тайм-лайн о трех годах страны и мира, которые заняло производство фильма — все, что не могло не отразиться на тех людях, которые снимали фильм. Он содержит буллет пойнты о том, что в 1981-м Василь Стус в последний раз увидит свою семью, о премьере спектакля «Юноны и Авось» и выходе «Любимой женщины Механика Гаврилова», о польской «Солидарности», аресте Сергея Параджанова и смерти Михаила Суслова, моде на кубик Рубика и Диего Марадоне….
Эпилог
Завершается выставка полупустым залом о «Лишнем человеке сегодня» — это работы фотохудожника Елены Сафоновой о том, кто сегодня этот Сергей Макаров. Архитектор? Инженер? Главная болезнь нашего времени — не ковид, а одиночество», — объясняет этот зал Алферов.
Пройдемся еще раз? «Полеты» — это кино про меня и про вас.
Режиссер Роман Балаян в истории Киев Дейли
Сергей Трымбач: «Во время съемок Балаяну было столько же лет, сколько герою его фильма, но фильм он снял не про себя. Герою 40 лет, он находится в подвешенном состоянии. Начало 80-х, жизнь расползается, уходит. Потом это время назвали застоем. Оператор фильма – Вилен Калюта, как и у «Белой птицы с черной отметиной» – гениальный, великолепный оператор, феномен. Человек, не то что не имеющий операторского образования – вообще никакого!»
Вот тут, в рубрике Померанцев тупик, звучит голос Балаяна, режиссер рассказывает Игорю Померанцеву о своей нелюбви к собственным фильмам, признается в любви к театру и к Киеву. И о том, что в его фильмах нет плохих людей.
Кшиштоф Занусси говорит о Романе Балаяне как великом (дословная цитата) украинском режиссере.
Роман Балаян в интервью Владимиру Федорину рассказывает о киностудии Довженко, украинском кино, своем поколении и Олеге Янковском.
- Где: Довженко Центр, Васильковская, 1
- Когда: до 7 марта 2021 года; 12:00 – 19:00, выходные дни — понедельник, вторник
