Перфекционизм киевской альтистки Катерины Супрун очевиден: с каждой новой работой она звучит интереснее. Современные композиторы посвящают ей свои сочинения. Она первой исполнила больше 15 украинских сочинений украинских композиторов, написанных для альта — это просто цитаты из Википедии. Совет: следите за афишами с ее именем. И не пропускайте ее концерты.
Чем, кроме размера и репертуара, альт отличается от скрипки?
— Альт настроен на квинту ниже, чем скрипка. И на октаву выше, чем виолончель. Многие называют альт серединой в квартете, оркестре. Я считаю чуть иначе. Очень хорошо об этом сказал Юрий Абрамович Башмет: «Альт, скорее, не середина, а центр, от чего отталкивается тонально все, что происходит вокруг».
Альт же возник, собственно, раньше.
Альт — очень старый.
— Да. Начнем с того, что «viola»– первое название. И от «viola» уже «violoncello», «violine», и так далее. Следующий ваш вопрос был: почему так мало альтового репертуара. Я, кстати, задумалась.
Только в начале ХХ века альт выступил как сольный инструмент. Уильям Примроуз начал играть на альте более сольно, потом — Лайонел Тертис. Почему так? Я думаю, что это связано с тем, что ранее альт расценивался скорее как ансамблевый, оркестровый инструмент. В то время играли на других альтах, больших размеров, тогда альт был не слишком удобным в исполнении каких-то более виртуозных сочинений. Сейчас играют на альтах меньшего размера, это намного удобнее и позволяет раскрыть музыкальность и виртуозность исполнителя. Сейчас вообще удивительное время, много альтистов-солистов со временем становятся еще и дирижерами.
А вы не собираетесь?
— Нет. Не знаю, как сейчас, но когда я училась в десятилетке, на выпускном экзамене было и дирижирование. В консерватории мы дирижирование не заканчивали.
Альтисты очень ценят свои инструменты?
— Да, правда, но как и все музыканты ценят свои инструменты. Что вы имеете в виду под «ценят»?
Заботятся о них и чуть ли не по имени их называют.
— Да, и у меня есть имя у инструмента.
Как вы его называете?
— Митя.
То есть, он мальчик?
— Мальчик. Но в данный момент я играю на двух инструментах. И они разного размера.
Расскажите про свои инструменты.
— Я поступила в «десятилетку» именно на альт, потому что для меня не хватило места на скрипку. Мне было 14 лет. Я плакала и упиралась. Совершенно не хотела идти на альт, в музыкальной школе, где я училась, было такое мнение: «альтист – это плохой скрипач». Собственно, когда не хватает для тебя места на вступительных экзаменах, тебе так и говорят: «Иди на альт», ты воспринимаешь это не очень положительно, ведь в голове уже есть стереотип заложенный музыкальной школой.
Моя мама – музыкант. Мой дедушка был достаточно известным кларнетистом и работал в оперном театре. Он был фанатом своего дела, достаточно экспрессивным, эмоциональным человеком. Я помню, когда мне предложили перейти на альт, и я была в диких сомнениях, я ему позвонила и сказала: «Дедушка, я, наверное, не буду больше заниматься музыкой. Мои одноклассники после девятого класса поступают в училище на «Отельно-ресторанный бизнес». И я тут подумала: это же я буду много зарабатывать. Дедушка, ты конечно, зарабатываешь музыкой, но это же не те деньги. Мне нужно думать о будущем».
Дедушка ответил мне: «Хорошо. Вот теперь представь: у тебя много денег, и ты много путешествуешь по Европе. Приезжаешь, допустим, в Лондон и идешь на концерт оркестра класса А, сидишь в первом ряду. И что, сердце у тебя не ёкнет? Ты на секундочку не захотела бы в тот момент быть на сцене и играть в классном коллективе, наслаждаться музыкой, работать?» Я задумалась. Действительно, захотела бы.
И в тот момент 14-летняя я задала себе вопрос: а почему бы мне и не попробовать играть на альте? Я рискнула, и прошла следующий вступительный экзамен в КССМШ имени Лысенко. Со временем мне нашли альт ( это всегда очень длительный процесс). Пока мы его искали, я играла на скрипке, но на альтовых струнах, чтобы изучать ключ. У меня альт – мануфактура, немецкий, сделан в начале ХХ века.
Потом, когда я работала в проекте Open Opera, я свой альт переформатировала в барочный, сменила обычные струны на жильные. И начала играть на альте, который принадлежит « Киевской Камерате». Он на три сантиметра больше чем мой альт, соответственно, мне было сложновато на нем играть. Тем не менее, два с половиной года назад на этом большом альте я сыграла концерт Шнитке на открытии «Контрастов» во Львове — будучи беременной, на седьмом месяце. Ещё тот эксперимент был, скажу я вам (улыбается).
Позднее, когда мы записывали диск с «Украинским квинтетом» для Naxos : это три квинтета — Бориса Лятошинского, Валентина Сильвестрова и Виктории Полевой, мои коллеги из квинтета посоветовали мне писаться с моим старым альтом, потому что ребята играют на более старинных инструментах, а новый, большой инструмент, на котором я играла, не очень подходил по тембру, выделялся. Старинные инструменты обладают более глубоким тембром, чем новые, и я вернулась к своему Мите, с которого начинала, и в данный момент продолжаю игру именно с ним.
Вы были инициатором нескольких музыкальных коллективов. На какие ваши вопросы они отвечали?
— Дело в том, что создание чего-либо для меня – это возможность играть с удивительными музыкантами. С квартетом так вышло, что собрались друзья, которые горели одним общим делом. Это обмен знаниями и опытом, классное времяпровождение вместе. В тот момент я подалась на президентский грант. Мы его получили и начали популяризировать украинскую квартетную музыку (которая, по сути, есть, но ее мало кто играет). Это было очень интересно. Что мне это дает? В первую очередь невероятное развитие. В данный момент, наши пути с квартетом разошлись, считаю это опытом и прекрасным этапом в моей музыкальной жизни и в музыкальной жизни нашей страны.
С Катей Титовой у нас — совсем новый, «молодой» дуэт. Мы с ней познакомились на фестивале «Контрасты» во Львове. Это удивительная пианистка. Сейчас она всё чаще возвращается сюда с концертами. Наши первые концерты прошли во Львове на фестивале «Виртуозы 40» в филармонии и в Киеве в Доме Актера, так же мы планируем осенью тур по Украине.
Музыканты, которые учились в Европе, обладают огромными знаниями и стилем игры. Нас, увы, очень мало учат стилю игры. После первой репетиции с Катей у меня возникло ощущение, что я побывала на крутом мастер-классе.
Любая коллаборация музыкантов – всегда рост и невероятный шаг вперед.
А еще у нас очень мало людей ходят слушать камерную музыку. Зрителям проще ходить на концерты духового оркестра, саундтреки из фильмов и на «Времена года» Вивальди. Это неплохо, даже хорошо, но я считаю, что нужно прививать слушателям умение слушать разную музыку. И, конечно же, в каждом концерте должен присутствовать современный автор, потому что так мы никогда не сдвинемся с этой мертвой точки. Мы должны развивать современную музыку и популяризировать ее — так, чтобы слушание ее было рядовым, нормальным, чтобы за современную музыку брались и дуэты, и квартеты, и квинтеты, и оркестры.
Наш дуэт с Катей начал с достаточно легкой для восприятия программы. У нас большие планы. В данный момент я готовлюсь к записи диска украинской музыки для альта соло на звукозаписывающей студии «Golka Records» во Львове (год назад там наш Золтан Алмаши записал диск со своей музыкой).
Ну, это очень интересно: альт соло и только украинская музыка. Почти сенсация.
— Когда я начала искать репертуар, оказалось, что его очень мало в наличии, и украинской музыки для сольного альта практически никто не знает. Например, у Сильвестрова есть прекрасное сочинение для альта соло, о котором никому не известно. Я знаю, что студенты должны сдавать в консерватории на протяжении года украинское сочинение, но для альта и фортепиано. Но также есть и для альта соло – это хотелось бы очень развивать.
А у вас бывало так за всю музыкальную карьеру, что вы думаете (не важно, по какой причине) и думаете: ну всё, хватит?
— Конечно.
Как вы выходите из этого?
— Даю себе время отдохнуть, переосмыслить, вдохновиться. Очень меня вдохновляют люди, которые не останавливаются, не ноют и не жалуются. Жалобы и нытьё меня сильно угнетают.
Я пытаюсь черпать вдохновение в людях, в окружающем меня мире. Например, New Era Orchestra постоянно творит какие-то невероятные вещи, для меня большой кайф с ними играть. New Era Orchestra – один из двигателей, как буравчик, который не останавливается, постоянно куда-то движется, что-то ищет. Как там можно выдохнуться? Ты вдохновляешься от того, что ты собираешься с самыми крутыми музыкантами из лучших коллективов, вместе творишь, общаешься, происходит самый важный взаимообмен.
Вот я рассказываю о New Era Orchestra, и улыбка не сходит с лица, потому что это невероятно интересно. Я в нем — project-менеджер. Нельзя сказать, что это работа, это — больше удовольствие. Очень интересно.
Катя, а сложно эти переходы делать, когда вот ты — солирующий музыкант, а потом раз, и садишься в оркестр?
— Конечно же, сложно: начиная с интонации, с того, как ты самовыражаешься сольно. Все по-другому, нежели ты работаешь в оркестре. Если все время внутренне развиваешься, не прекращаешь работать над самосовершенствованием – все будет гармонично. Можно получить место в оркестре и сидеть там до пенсии, но и можно, сидя в оркестре — постоянно пульсировать и двигаться вперед и развиваться. И кстати, каждому свое. Есть очень много классных оркестрантов, без которых не существовало бы ничего в оркестре. У каждого – свой путь.
Вам интересны переложения?
— Очень.
А вы занимаетесь переложениями?
— Пока что нет, но планирую. Я играла на выпуске из консерватории 4-й скрипичный концерт Моцарта. Очень интересно. Возможно, я к этому вернусь, потому что альтовый репертуар достаточно мал. Хотя сейчас очень много украинских и зарубежных композиторов начали писать для альта и выставлять его на один уровень со скрипкой и с виолончелью. То же самое касается и контрабаса. Вообще, живем в абсолютно удивительное время: сейчас появилось в Киеве невероятное количество крутых, молодых музыкантов.
Переложения делает Назар Стець – уникальный музыкант, который не теряет качества игры, всегда стремится к чему-то новому. Я вдохновляюсь именно такими людьми, потому что в них присутствуют музыкальный интеллект, внутренняя энергия. Синтез этих качеств – бомба.
Но в какой-то момент, на пути переложения собственного инструмента, можно потихонечку становиться композитором.
— Можно, конечно. Возможно, когда-то я к этому и приду. очень интересно звучит скрипичный репертуар на альте. У меня в планах сыграть «Кармен».
Интересно сыграть это на альте, люблю виртуозную игру, и это мастерство нужно постоянно оттачивать, и я к этому стремлюсь.
Как на вас повлиял карантин?
— Он сложно повлиял на всех. Я помню наш первый оркестровый концерт с «Камератой» после отмены карантина. Прекрасное чувство сцены!
Я считаю, что любой артист, а не только музыкант, — без сцены и аплодисментов погибает. онлайн-концерты — конечно, прекрасно. Но когда ты выходишь, не видишь глаз зрителей и не понимаешь, кому, собственно, поклониться, это не просто. Концерт это — взаимообмен.
Для меня карантин совпал с моим маленьким декретом после рождения дочки, поэтому на мне все сказалось не так, как на тех музыкантах, которые были в хорошем концертном темпе и вдруг все вокруг резко замерло.
Катя, а вам важно, чтобы в каком-то важном для вас в партитуре месте у зрителя перехватило дух?
— Конечно.
А когда этого не происходит, что думаете?
— Бывает, что и не происходит. Бывают совершенно провальные концерты. Сейчас я могу об этом нормально говорить. Но после концертов иногда ты понимаешь: это провал. И это нормально. Бывают разные концерты: и хорошие, и не слишком удачные. Все зависит от своего внутреннего настроя и того, как ты себя ощущаешь в данный момент, начиная с утра (я только про себя говорю). Если правильно себя настраиваешь и выходишь играть в свое удовольствие, в свой кайф, то все пройдет классно. На любом выступлении ты говоришь. Ты выходишь на сцену – и ты беседуешь, что-то пытаешься рассказать. Каждый выход на сцену — это твое «личное соло».
Что, кроме музыки, делает вас счастливой?
— С появлением ребенка поменялось мировоззрение. Наблюдаешь, как маленький ребенок может искренне радоваться дождику, солнышку, падающим листьям и пролетающей мимо бабочке. Ты впопыхах можешь этого не замечать. Но когда ребенок улыбается и радуется простым вещам, ты замечаешь это тоже.
Стала замечать больше деталей. Я абсолютно счастлива, когда нахожусь на одной волне с коллегами, когда есть возможность творить, когда есть общая идея, когда захватывает дух. Это касается и моего дуэта с Катериной Титовой «Suprun Titova Duo» , и «Украинского квинтета» и много того что ещё будет впереди. А впереди будет очень многое (улыбается).
Наконец-то появился в Украине менеджмент, Improwise Management. Скоро они откроют свои лица, и выйдут из тени, как мафия в известной игре. Это невероятный шаг вперед для академической музыки: это уже европейский уровень – когда тебе как музыканту не надо звонить и договариваться насчет концерта, не нужно сталкиваться с какими-то бумажками, бюрократией. А твоя работа заключается в том, что ты выходишь — и играешь концерт. Как мы с квартетом работали? Сами развешивали афиши, обо всем договаривались, а потом нам надо было еще играть концерт, это очень непросто. Сейчас это уже переходит на другой уровень, что не может не радовать.
Это прекрасная новость!
— Я вам много прекрасных новостей рассказала (улыбается).
Бытовой вопрос: для того, чтобы быть в форме, как часто вам нужно заниматься — каждый день, раз в неделю?
— Каждый день – не всегда получается сейчас в связи с тем, что у меня появилась новая роль – роль мамы. Очень тяжело, когда долго не занимаешься. Я не брала альт в руки около двух с половиной месяцев с рождением ребенка. Боялась того дня, когда возьму инструмент, но, слава богу, я его взяла и у меня были очень отдохнувшие руки. Буквально за неделю я смогла прийти в форму.
Нужно ли поддерживать физическую форму?
— У меня ее нет. Вообще, хорошо заниматься спортом и вести здоровый образ жизни, просто не всегда получается. Я часто шучу: «В любом коллективе нужны массажист и психотерапевт, чтобы была здоровая атмосфера и здоровая спина».
Катя, есть ли какой-нибудь ритуал перед выходом на сцену? Раз — и делаете шаг.
— Просто выдыхаю. Но не так: собралась—встала—пошла. Очень важно внутреннее состояние и попытка правильно себя настроить: выдыхать, подышать. Последние года два-три мне это помогает. Ранее все было иначе. Семь-восемь лет назад мне было легче играть. Не знаю, с чем это связано. Я в последнее время задумываюсь на тему «Почему с каждым годом труднее, ведь казалось бы, опыта прибавляется?». Но с каждым разом все ответственней отношусь к выступлениям. Вспоминаю, как в детстве сдавала какие-то академ-концерты, и — не боялась! Может быть, это связано с возрастом!
А еще с ответственностью и опытом.
— Да, понимаешь: это все серьезно, надо собраться. Это сложнее, но благодаря тому, что начинаешь понимать, как правильно подготавливать себя к концерту, как правильно успокаиваться и как настраивать себя на концерт. Все это важно знать, чтобы быть полностью уверенным в своей игре, в том, что ты делаешь. А потом ты выходишь на сцену и чувствуешь себя там спокойно, как рыба в воде. Ведь для музыканта сцена — это и есть жизнь.
Текст: Вика Федорина
Слушать Катерину Супрун
