5 марта в Филармонии поддержке S.T. ART Foundation впервые прозвучит сочинение Виктории Полевой «Проповедь рыбам»*.
В программе принимает участие ансамбль «Виртуозы Киева» и Антоний Барышевский. Kyiv Daily поговорил с пианистом незадолго до премьеры.
Как вы решили стать пианистом? Это было одномоментное решение или это был процесс, цепочка принятия решений?
— Это произошло само собой, хотя и не сразу. Мой первый учитель сказал, что я бездарь и перенаправил к другому. Но мои следующие учителя — Наталья Киселёва, Алина Соркина, Рита Донская дали понять, что некоторые способности у мня все таки наличествуют. Мечтал стать пианистом уже лет с 11–12.
Как это происходило — была внутренняя переоценка ценностей — композиторы, исполнители, может быть, просто книги?
— Первые яркие музыкальные впечатления детства — Первая баллада Шопена в исполнении Микеланджели, эта красота меня ошеломляла. Запиленная пластинка с 20-ым концертом Моцарта в исполнении Рихтера, записи Софроницкого, кассеты с музыкой Вивальди, Бранденбургские концерты Баха.
Почему вообще люди становятся музыкантами? Чтобы что? Это в Европе пианисты и композиторы — медиагерои, у них все хорошо с работой, о них пишут умные критики. А тут? Почему в Украине люди пишут и исполняют и слушают музыку?
— У каждого свои цели и устремления, конечно. Хотелось бы думать, что музыка — это призвание, «воздух, без которого не жить» и прочая сентиментальность. И такие люди действительно есть. (Сразу приходит на ум несколько фамилий.)
Но я согласен — это неправильно, что у нас композиторы в основном сами себе придумывают заказы, после знаковых концертов не появляется стопка подробных рецензий, обывательские отзывы на Фейсбуке не в счёт.
Большое количество музыкантов, кажется, вообще музыку терпеть не могут и занимаются ее только из-за инерции — ДМШ, училище или СМШ, консерватория, и дальше — снова ДМШ или оркестры или халтуры.
Можно говорить о том, что у нас сложилось поколение, которому можно заниматься музыкой, причем довольно радикальной, получать заказы, быть известным — и при этом никуда не уезжать?
— Говорить-то можно, главное не сравнивать с Европой. Сейчас все молятся на УКФ — наконец-то можно реализовывать проекты с хорошим бюджетом, сделать запись, провести фестиваль. Можно заказать новое произведение композитору, и он за это получит гонорар — это есть, но этого мало, на мой взгляд.
Радикальной музыкой у нас можно заниматься сколько угодно. Все самые экспериментальные свои вещи я осуществлял именно здесь — импровизации, препарирование фортепиано и тд. Это здорово, но это все — игры в песочнице, резонанса они не производят. Наибольшего успеха добились, пожалуй, проекты Троицкого — я имею ввиду Nova Opera.
Пару лет назад чувствовалось сильное оживление в связи с деятельностью «Уха», Сапрыкина. Сейчас интересно наблюдать за Open Opera.
Вам важен слушатель? В смысле — собирательный слушатель способен вас разочаровать?
— Важно, чтобы он был. Меня уже не бесят аплодисменты между частями, но звук телефонных оповещений — да.
Какой вы пианист — бесстрастный? Эмоциональный?
— Второе, со всеми сопутствующими плюсами и минусами.
Что вам важно в музыке — техника? Романтика? Чувства? Знания?
— Чувства, ограненные знанием и мастерством могут дать удивительный результат.
В чем для вас притягательность музыки?
— Прямое воздействие на внутренний нерв, протяженность во времени, дающая возможность пережить услышанное как событие или череду различных событий, жестов, состояний.
Можете назвать свой тезаурус, свой образец для подражания?
— Когда-то был Рихтер, потом Григорий Соколов, сейчас он отсутствует.
Что вам ближе — романтизм, минимализм? Академическая — современная музыка?
Начало ХХ века со всем его буйством стилей, сломом романтизма, футуризмом, декадансом, ну и вообще тем, что входит в понятие модерн, c открытостью и смелостью. Трагизмом.
Романтизм — да, безусловно. Шуман, Шопен, Брамс, некоторые вещи Листа. Малер.
Почему кстати Гершвина относят к миру мюзикла, а Курта Вайля — к академической музыке?
— С музыкой Курта Вайля я познакомился совсем недавно и по касательной. Она нравится Ретинскому — а это для меня показатель тонкости вкуса. Гершвин гораздо более приближен к масс-культу, хотя его «Порги и Бесс» не уступает творениям Пуччини, например. Вроде бы там и нет величайшей глубины, но свое очарование и красота — есть.
Какие ответы (на какие свои вопросы) вы ищете в музыке?
— Не ищу.
Ваш концерт — это всегда новый мир, некое уравнение с невероятным количеством переменных? Словом, что значит для вас каждый концерт?
— Определенный прорыв, отдача — не то чтобы жертвенность, но преодоление.
Штокхаузен или Уствольская?
— Уствольская.
Хотя они в разных весовых категориях, разумеется.
Расскажите о «Проповеди рыбам» Виктории Полевой, вам (и Антонию Падуанскому) посвященной. Что в ней вам важно артикулировать?
— Об этом, надеюсь, больше может рассказать сама музыка.
Что вам вообще было бы интересно исполнять, идеальный ваш концерт — какой?
— Почти любой составленный лично мной концерт. Не знаю, как насчет идеальности — по шкале идеальности составленных программ у нас лидирует Громов. У меня так не выходит, но играю я то, что нравится.
***
Услышать «Проповідь рибам» и Антония Барышевского можно 5 марта, в 19:00, в Филармонии (Владимирский спуск, 2)
*Этот концерт — необычный, в буквальном смысле — в июне этого года в этом же составе он будет сыгран базилике Св. Антония в Падуе, городе, в котором Святой Антоний Падуанский провел последние годы жизни. Жители Падуи считают его своим святым покровителем и проводят в начале лета масштабный праздник в его честь.
